Оставались еще кое-какие мелочи, которые принято доделывать после спуска на воду. Но это действительно мелочи. Корабль уже не был чем-то строящимся и нерожденным. Он уже существовал, всем своим длинным телом показывал: вот он я, я здесь, я настоящий! Даже солнце, крайне редко выглядывающее из-за туч над Северным морем, заинтересовалось и удивленно посмотрело на новичка, носившего название одного из самых известных кораблей Земли. На одноименном линкоре Япония подписала капитуляцию, и закончилась Вторая мировая война.

Были посрамлены все скептики, утверждавшие, что металлическое судно немедленно потонет. Из-за порожнего состояния белая полоса ватерлинии поднялась высоко над водой. Радовало, что корпус нигде не дал течи, все же его варили не слишком опытные сварщики.

«Миссури» пришвартовали. Впервые в истории Земли-2 на борт судна приняли тонны топлива и пресной воды для котлов. А на следующее утро впервые вышли в море.

Порожний корабль развил скорость 31 километр в час, почти 17 узлов в привычной морякам системе мер. Раджа говорил, что давление в котлах можно поднять еще больше, но рискованно. Если не считать спортивных яхт, такую скорость из парусных кораблей когда-либо развивали разве что чайные клиперы, о чем в XVII веке и не мечтали.

И хотя он уступал по размеру таким известным голландским боевым кораблям, как «Фрисланд» или «Де Зевен Провинсиен», даже на их фоне казался совсем не мелким. К тому же линейные парусники имели стандартное соотношение длины и ширины порядка четыре к одному, тогда как острый корпус «Миссури» по длине более чем в шесть раз превышал ширину. Прекрасные водоизмещающие обводы с бульбом в носовой части минимизировали сопротивление воды, отсюда и скорость при относительно слабой машине.

Труднее всего дались пробные стрельбы. Хотя канониры прошли подготовку в артиллерии Родригеса, повторить то же самое на качающейся палубе в узком пространстве орудийной башни оказалось сложно. Особенно трудно целиться в реальном бою, когда передвигаются и ведущий огонь корабль, и мишень.

Мохаммед проверил артиллерийские таблицы углов возвышения в зависимости от дистанции до цели и других условий, все совпало с расчетными показателями. И, хотя это значительно усложнило электрическую часть, в орудиях «Миссури» установили автомат разрешения выстрела на ровном киле.

Испытания крейсера шли полным ходом четвертый день, а на его месте заложили пятый систер-шип. Мелочи можно было уточнить, но в целом компьютеры выбрали достаточно удачный проект и адаптировали его под специфические условия постройки.

На пятый день в порту появились Голдберг и пара важных господ из Вест-Индской компании. Осмотрев «Миссури» с видом знатоков и переговорив с моряками, голландцы были разрываемы противоположными чувствами. С одной стороны, увиденное категорически не вязалось с устоявшимися представлениями о боевом корабле. С другой — не было основания не верить участникам испытаний. Они удалились, и Голдберг втиснулся в крохотную капитанскую каюту, где его уже ждали Мохаммед и Раджа.

— Компания собирает конвой в Вест-Индию к Антильским островам. Суда концентрируются в Роттердаме и отплывают через неделю. Они настаивают, чтобы крейсер шел в боевом охранении.

— Невозможно. Команда недоучена, не определились с типами боеприпасов. Сбоит автомат выстрела. Даже компас не успели настроить, на металлическом корабле все впервые.

— Как же долго вы планировали не уходить от берега? О трансатлантическом переходе знали заранее.

— По-хорошему, еще неделя доводки и пробных стрельб. Как минимум, — прикинул главный конструктор. — Потом каботажный поход хотя бы до Бреста. К концу июня будем готовы.

— Значит, обстоятельства вносят коррективы. В конце концов, половину средств на его строительство и на второй корабль дала компания.