Т-р-р, – короткая очередь Песцова (успевшего укрыться за капотом) снесла голову типу с канистрами.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! – совершенно озверели дружки покойного и даже не заметили вашего покорного слугу, внезапно появившегося среди них.

Имея в виду захват как можно б́ольшего числа «языков», я постарался обойтись без оружия, и лишь тому, кто требовал у детей топтать ногами кресты, перерезал глотку боевым ножом. Затем вытер лезвие об одежду убитого, кликнул Песцова и приказал связать корчившихся от боли подонков.[10]

А сам подошел к дому, вежливо постучал в дверь но… дождаться ответа не успел, сбитый с ног и придавленный к крыльцу широким телом.

– Свои! – шепнул в ухо знакомый голос.

(Оказывается, Геннадий вовремя заметил нового противника и подоспел на помощь мне, беспечно стоящему спиной к улице.)

Тра-та-та-та-та, – сухо протрещал «калашников». Стреляли из окна «Мерседеса» без номеров, задом выкатившегося из-за поворота. Пули выбили деревянную щепу напротив того места, где мгновение назад находилось мое туловище.

Выскользнув из-под стокилограммового прапорщика, я ответил длинной очередью из «вала», но пока то, пока се – малость опоздал. Проклятый автоматчик успел изрешетить всех четверых пленников, а водитель выжал газ. Тем не менее удрать у них не получилось. Какая-то из моих пуль пробила бензобак и вражья тачка исчезла в грохочущей вспышке взрыва. Три окна соседей-«наблюдателей» разлетелись вдребезги. Осколки металла попортили некоторые заборы и два курятника. Со всех сторон понеслись злобные, матерные ругательства.

«Веселенькие номера», – поднявшись, подумал я и окликнул Песцова:

– Ты в порядке, Гена?!

– В полном! – бодро ответил он. – А вот «языкам», похоже, кранты.

– Н-да уж! – взглянув на них, согласился я. – Двое в головы, третий в горло, четвертый – точно под левую лопатку… Неплохо стрелял, поганец!

– Ментов вызывать будем? – осведомился прапорщик.

– Придется, – вздохнул я. – Шесть трупов во дворе, минимум два в останках «мерса». Да и «добрые соседушки» тонну жалоб настрочат. Слышишь, как орут?!

– А когда нелюди собирались детей сжигать заживо, с интересом в окошки поглядывали, – глаза Геннадия сверкнули гневом. – Ненавижу таких уродов!

– Целиком разделяю твои чувства, – кивнул я, достал мобильник, набрал номер Сосновского ОВД и властно прорычал: – Дежурный? С тобой говорит полковник Ежов из Центрального аппарата МВД. На меня и моего помощника совершено двойное покушение. Высылай наряд милиции и пару труповозок по адресу: Вишневая, 15.

– Подъедут через десять минут, – торопливо заверил дежурный. – А… с вами, товарищ полковник, все в порядке?

– Естественно, – фыркнул я и нажал сброс.

Расстрелянная дверь со скрипом отворилась.

– Вы православные, дяденьки?! – робко спросил детский голос.

– Да! – хором ответили мы.

– Слава богу! Зайдите, пожалуйста! А то… тут… – голос прервался, сменившись громким плачем…

Глава 2

Пройдя сквозь темные сени вслед за вздрагивающей в рыданиях хрупкой фигуркой, мы очутились в чистенькой комнате с зажженной лампадой перед божницей[11] и сразу встретился с решительный взглядом двенадцатилетнего паренька, целившегося в нас из «Сайги».

– Успокойся, мы друзья, – перекрестившись на иконы (Песцов сделал то же самое), сказал я.

Мальчик заметно расслабился, опустил карабин.

Фигурка-проводница, оказавшаяся заплаканной девчушкой лет четырнадцати, вдруг разревелась еще сильнее.