— Мидас!

Главианец уже пробирался ко мне слева, сменив карабин на иглометы. В воздухе засвистели смертоносные главианские иглы. Земля снова затряслась. Рухнула еще одна секция потолка.

Оставив Эндора с Биквин, я перекатился от одного блока до другого, уходя из-под лавины вражеского огня. Мы с Мидасом перешли на использование примитивных телекоммуникаторов и стали переговариваться на глоссии:

— Шип сопровождает эгиду, зловещая буря.

— Эгида присоединяется, буря в три.

Я отсчитал три удара сердца и устремился вперед, в то время как Мидас швырнул осколочную гранату и открыл огонь из обоих игольных пистолетов.

Вспышка и грохот взрыва на мгновение затмили даже наружную бомбардировку. Один из еретиков взмахнул руками, воспарил над полом и, прежде чем рухнуть на землю, ударился о колонну.

«Буря», устроенная Мидасом для прикрытия, позволила мне подобраться к Локу еще на десять метров. Однако больше я его не видел. Продолжая сжимать болт-пистолет, я левой рукой выхватил энергетический меч и стал обходить каменный блок.

Лок вместе с одним из своих людей выбрал тот же момент, чтобы выскочить мне навстречу. Мы выбежали из укрытий и столкнулись лицом к лицу в узком проходе между колоннами. Первый залп моего пистолета прошел мимо метнувшегося в сторону Лока и оторвал левую руку его сообщнику. Прежде чем завывающий солдат рухнул на землю, выстрел лазерного пистолета Лока рассек мне правое предплечье. В другой его руке сверкнул выпрыгнувший из рукава кинжал. Мы сошлись в ближнем бою. Я попытался провести выпад, но меч обо что-то задел, и Лок успел отстраниться. Рукоять его кинжала ударила мне в лицо, опрокидывая меня на спину. С усмешкой, которую я никогда не смогу изобразить, он поднял лазерный пистолет, чтобы выстрелить мне в голову.

И тут двухтонная каменная колонна, срубленная на высоте бедра моим мечом, обрушилась на Лока.

Я поднялся на ноги.

Горгон Лок был еще жив. Его живот и таз были раздавлены упавшей колонной, придавившей заодно и его руки. Он взирал на меня часто мигающими, удивленными глазами.

— Горгон Лок, властью Священной Инквизиции ты трижды проклят за свои действия, связи и верования, — начал произносить я первые слова отлучения.

— Н-но… — прошептал он.

Прочитав над ним анафему, я вырезал кончиком меча над его бровью знак ереси. К тому времени, как я закончил, он уже скончался от полученных ран.

Разрушающийся зал все еще содрогался. Крючья покачивались на своих цепях. В лучах холодного света через дыры в потолке текли пыль и обломки. Я нагнулся и нащупал в пропитавшемся кровью плаще Лока жемчужный многогранник. Букварь. Я опустил его в карман и повернулся к приближающемуся Мидасу.

— Последние из его крыс сбежали, — сказал он, рассовывая иглометы по кобурам. Он опустил взгляд на мертвого кораблевладельца. — Так сдохнут все еретики, да?

Я поднял руку, чтобы взять с полки Некротек ксеносов, и…

Понял, что не могу двигаться. Чья-то неимоверная ментальная мощь заставила меня замереть на месте.

— И в самом деле, так сдохнут все еретики, — произнес чей-то голос. — Разверни его так, чтобы он мог меня видеть.

Сам того не желая, я развернулся, все еще держа руку вытянутой и поднятой. Я увидел, что Мидас тоже парализован, а его темное лицо застыло в попытке подать сигнал тревоги.

Передо мной, улыбаясь, стоял мой собрат, инквизитор Конрад Молитор. Рядом с ним стояли трое его слуг, скрытых под капюшонами.

— Какая доблесть, Грегор. Какая самоотверженность. Я так и думал, что именно ты найдешь этот приз.

Я попытался ответить, но губы отказывались повиноваться. Слюна выступила пеной между моих тесно сжатых зубов.