— Вот видите, то дело было очень громким и запомнилось абсолютно всем. Но главное, что мне удалось развернуть общественное мнение на сто восемьдесят градусов. Не только снять все обвинения и подозрения с Демидовых, но и выставить их с самой положительной стороны. Сейчас Демидовы полностью избавились от общественного порицания. Многие теперь одобряют их деятельность?

— Продажу детей? — опередил меня на пару мгновений Николай.

Я тоже не мог понять, о чём нам втирает графиня?

Какой-то род занимается продажей детей, а СК их покрывает и делает так, чтобы помочь справиться с ненавистью общественности? Да они должны не защищать этот род, а судить. Причём по всей строгости закона. А ещё лучше просто уничтожить их.

Тут же вспомнил о Мэй. Но это совсем другое. Я нашёл девчонку, которая из-за своей силы всю жизнь была одна. У неё не было родителей или кого-то близкого. Поэтому я сделал доброе дело.

В первую очередь для самой девчонки. Дал ей не только дом и все необходимые ресурсы. Я окружил её заботой. Пусть и не сам. Но всё же.

— Это всё была грамотная пиар-компания, развёрнутая главными противниками Демидовых. Никакими детьми они не торговали и не торгуют. В их роду смогли разработать уникальную технику, которая может восстановить все функции организма при ДЦП. Техника действует только на детей до шести лет. И изначально все разработки, как и эксперименты, были тайными. Вот люди и начали придумывать непонятно что. А несколько фармакологических компаний, прознавших о том, что в скором будущем у них могут отнять колоссальную прибыль, решили ударить на опережение и таким образом, избавиться от конкурентов.

Впервые слышу о таких целителях как Демидовы. Но да ладно, раз они смогли разработать метод помощи таким детям, то моё уважение. Как Демидовым, так и Крупской, что смогла обелить этот род.

— Надеюсь, что и с Добрыниными вы сработаете не хуже. — сказал я Ольге Александровной, когда остановился возле двери в кабинет Голицына.

Затем сказал Сёме оставаться возле двери и вошёл в кабинет.

Голицын сидел за столом и читал какой-то документ.

Статный мужчина слегка за шестьдесят. Короткая стрижка, густые брови, усы и небольшая бородка. На левой щеке у князя был внушительного размера шрам. Словно кто-то просто вырвал кусок плоти в том месте.

Князь был одет в обычный деловой костюм, а не в форму прокурора. Это свидетельствовало о том, что наш разговор будет неформальным. Что со мной будет разговаривать не генеральный прокурор Российской империи, а князь Александр Васильевич Голицын.

Равный, будет говорить с равным.

Глава 22

— Виктор Алексеевич, рад вас видеть. — встал со своего места Голицын и указал на два кресла, что стояли в углу кабинета, возле кофейного столика. — Чай, кофе, или чего покрепче?

— И я рад вас видеть князь. С недавних пор завязал с алкоголем, поэтому не откажусь от кофе.

Голицын явно рассчитывал на другой ответ и на мгновение поник, что было прекрасно видно, но быстро взял себя в руки и распорядился, чтобы нам приготовили два кофе. Двигался он очень легко, словно был гораздо младше, чем могло показаться. Впрочем, и я сейчас совершенно не соответствовал своему виду. Молодой в теле старика.

— Виктор Алесеевич, мой заместитель уже разработала необходимую программу, чтобы снять все обвинения с Добрыниных. Все предложения изложены в этой папке. Можете ознакомиться прямо сейчас, а можете забрать её и ознакомиться, когда будет свободное время.

— Александр Васильевич, вы ведь пригласили меня, не для того, чтобы я читал предложение Ольги Александровны? Поэтому давайте сразу перейдём к делу. С вопросом опровержения обвинений в сторону рода пускай занимается Николай вместе с Крупской.