Я от души понадеялся: профессионализм возобладает, а у Глории достанет разума не жаловаться.

- Санчес вернулся, - уведомил я, возвращаясь на соломенный матрац. Франческа не ответила.

- Стало быть, отсутствие Арчибальда объяснилось конференцией в Каньоне-де-Шелли? К общему удовлетворению. И ты никому не доверилась. Поступили обещанные распоряжения: провезти в Коста-Верде Рикардо Хименеса под видом археолога-любителя. Но в группу затесался еще и я. Тогда тебе велели подружиться, поскорее соблазнить, выведать, какого лешего забыл правительственный агент в независимой и прогрессивной республике...

Я просто пополнял данные, которые получил от Мака немедленно после гибели Элеоноры Брэнд. Мудрый змий Мак предупредил: вернее всего, группу схватят и потребуют огромный выкуп, ибо миллионер Патнэм, сын одного из соучредителей знаменитого института, на крепкой заметке у коста-вердианских повстанцев, как будущий гость и возможный источник дохода. Надлежало признать: разведку полковник Хименес наладил неплохо.

- Есть ли на свете хоть что-нибудь, чего ты не сотворишь ради возлюбленного Арчи? - спросил я.

- Теперь уже нет. Я сделала чересчур много и на попятный идти не могу. Чересчур большие средства, - слабо улыбнулась Франческа, - вложены в предприятие. В жертву принесены самоуважение, совесть, честь. Я не в силах допустить, чтобы все пропало впустую. Надо идти до конца. Я готова на все.

- Где сейчас Арчибальд?

- У Люпэ де Монтано. Где-то неподалеку, в лесном укрытии...

Франческу прервал раздавшийся снаружи громкий и резкий голос. Кто-то кого-то честил по-испански на все корки, с пулеметной быстротой, так, что я с трудом разбирал отдельные слова. Например, hijo de mala puta прозвучало вполне отчетливо. Прочие составные части гневной речи состояли, вероятно, из проклятий неизмеримо более сочных и уж вовсе неудобных для печати.

Темный силуэт быстро пересек площадку подле теокалли, начал взбираться на пирамиду. Трое других, как выяснилось, Рамиро Санчес и его личная охрана, двинулись по скату холма к Богадельне. Один из телохранителей нес электрический фонарь.

Санчес двинулся прямиком в келью Патнэмов, приказал стражам стоять снаружи, а сам нырнул в отверстие пещерки. Несколько минут спустя он появился вновь, решительно зашагал в нашу сторону, достиг входа. Отобрал у телохранителя фонарь, бросил на меня луч, потом осветил Франческу и заговорил:

- Позвольте, сеньора, принести извинения за гнусную и вопиющую мерзость, учиненную лейтенантом Барберой в мое отсутствие. Госпоже Патнэм, пострадавшей, и ее супругу уже выражено глубокое сочувствие. Теперь обращаюсь к вам, руководительнице экспедиции. Совершенное преступление целиком и полностью шло вразрез моим недвусмысленным приказам. Так называемый лейтенант Барбера - думается, его понизят в чине - проведет ночь на вершине пирамиды, неся караул наравне с рядовыми солдатами. Дополнительные дисциплинарные взыскания будут наложены поутру. Мы не звери, сеньора, мы бойцы, воюющие за свободу отечества.

- Иногда, полковник, - ответила Франческа, - различие трудно заметить.

- Я же принес извинения! - натянутым тоном сказал Санчес. - И уверяю: отныне женщины находятся в полнейшей безопасности. Извините еще и за то, что по вине болвана Барберы еще не доставлены вода и пища. Через пять минут всем принесут поужинать. Санитарные службы, примитивные, но пригодные для пользования, будут устроены завтра. При дневном свете разрешу мыться в cenote и стирать одежду. Подробности обсудим немного позже.

Рамиро стоял у самого входа и говорил намеренно громко, дабы честную и благородную тираду слыхали все обитатели Богадельни.

- Как вам угодно, полковник, - сказала Франческа.

- Излагаю также правила поведения, обязательные для всех пленников. Люди имеют полное право жаловаться на возникающие трудности и неудобства. Вовсе незачем делать вашу жизнь во временном заточении невыносимой.