|
— А где Северная? — Универсальный переводчик работал исправно, и теперь Чижиков свободно говорил по-уйгурски. — Мне нужна Северная улица, дядюшка. Уйгур оглянулся на небольшой невзрачный поселок за спиной, куда сворачивала от грунтовки узкая дорожка, больше напоминавшая тропу, — словно проверил, действительно ли это Вэйминцунь, не превратилось ли село за ночь в крупный индустриальный центр. Нет, все те же низкие домишки, крытые черепицей и местами соломой. лишь где-то тоскливо орет ишак. — Так тут другой нету, парень. Тут одна улица: с севера — северная, а с юга — южная… — Уйгур подцепил рукой громадную связку перца. Потряс. — Перчика-то не желаешь прикупить? отдам задешево. — Нет, дядюшка, спасибо, — отказался Чижиков. — Пошли, кот. Уйгур проводил их рассеянным взглядом, а потом отвернулся и вновь уставился на пустую дорогу. Чижиков двинулся по направлению к селу. Только сейчас полуденный зной настиг его — стало жарко, во рту пересохло, страшно захотелось пить. если в Пекине и потом в Урумчи было просто тепло, то здесь, в Вэйминцуне, царил настоящий ад. Котя где-то читал, что Турфан и окрестности находятся в котловине, благодаря чему и достигается такая дивная разница температур. Поравнявшись с селом, Котя отер пот и выбрался на единственную в Вэйминцуне улицу. она шла параллельно дороге, вихляя и изгибаясь, и была довольно длинной. А впереди вставали горы, сливаясь вершинами с ослепительным синим небом, на котором не было ни единого облачка. Котя посмотрел налево, затем направо — Вэйминцунь, казалось, вымер, ни души! В отдалении снова тоскливо вскричал ишак. — Ну, дед, ты и дыру себе для жизни выбрал… — пробормотал Чижиков. — И где тут, спрашивается, дом номер пять?.. Никаких номеров на домах не было и в помине. По обе стороны единственной улицы пролегало по арыку, на дне которых хранилось воспоминание о воде. Ко входам в дома вели деревянные мостки, перекинутые через арык, что упирались в забор, за которым чахли придомные сады. Вдоль улицы равномерно торчали столбы — опоры линии электропередач, а от них к жилищам тянулись многочисленные провода. Стояла звенящая тишина. Котя подумал и свернул направо. В конце концов, село небольшое, обойти его целиком особого труда не составит. Вот только жарко очень. Пятым или шестым домом оказалась лавка — Чижиков не умел читать ни по-китайски, ни по-уйгурски, но вездесущую рекламу «Кока-колы» опознал с ходу. К лавке, как и положено, вели мостки, упирающиеся в калитку в металлической ограде. И поскольку калитка была приветливо распахнута, Котя бодрыми шагами направился вперед. После яркого солнца в лавке показалось темно и прохладно. Но никакой кока-колы! оглядев убогий ассортимент, обильно сдобренный развешанными там и сям связками красного перца, Чижиков нерешительно постучал пальцем по прилавку. — Эй… есть кто-нибудь? В глубине дома послышались шаги, откинулась цветастая занавеска, и в проходе явилась пожилая женщина в платке, с лицом, напоминающим печеное яблоко. — Здравствуйте, тетушка… Мне бы воды холодной. — Здравствуйте, — заулыбалась женщина. — Сейчас. Три юаня. — Дайте две! Откуда-то из-под прилавка возникли бутылки — действительно холодные. Котя открутил крышку и с наслаждением припал к горлышку. — А что, тетушка, — сказал он, напившись и переведя дух, — где у вас тут пятый дом будет? — Пятый-то? — задумалась женщина. — А, так это тебе, наверное, дом старого Чи нужен! Ты иди по этой стороне, — замахала она рукой, — и там, на северном конце улицы, он и будет!.. А ты, небось, родственник Чи? — полюбопытствовала продавщица. Видно было, что ей отчаянно скучно. — он хороший, очень хороший человек! Все старого Чи уважают и любят, вот как! Старый Чи любому готов помочь. |
