— Я ухожу! — крикнула она матери. — Он уже тут.

— Оба вы клоуны, — хмуро бросила та. — И ты, и твой разлюбезный Макс.

Юлька постаралась не хлопнуть дверью.

Она вылетела из подъезда, вертясь, как пуля на солнце, — рыжая пуля в развевающемся зеленом платье. И Женя, протянувший было к ней руки, был этой пулей убит наповал. Она увидела, как меняется его лицо, на котором застыла приготовленная к ее встрече улыбка.

Выражение, которое появилось на его лице, трудно было выразить словами. Изумление, ужас, растерянность — все это было слабо сказано. «Пропало дело», — подумала Юлька и нагло, опережая его приглашение, юркнула в машину, чтобы он не успел передумать.

— Привет! — сказала она, когда он, опомнившись, последовал за ней. — Ты счастлив меня видеть, как я поняла?

— Д-да… — Он выговорил это нетвердо, пытаясь при этом улыбнуться. — Да, очень, очень…

— Ужасно, правда. — Она постаралась, чтобы это прозвучало не как униженный вопрос, а как гордое утверждение. — Я иногда испытываю острую потребность быть ужасной. Сегодня именно такой день.

— Юля, это очень глупо. — Он взял себя в руки. — Это несколько неожиданно… Ты меня даже не предупредила…

— О, я никогда не предупреждаю. Я просто становлюсь ужасной, и все. В этом вся прелесть, в неожиданности. Тебе не нравится?

— Нет, мне нравится! Так мы едем?

— Ну да, а ты решил, что я передумаю? — Юлька весело щурилась от солнца, бившего ей в глаза. — Скажи, а меня пустят в это твое кафе? Ну, я имею в виду, что, может, у них там какие-нибудь расовые ограничения: вход запрещен неграм, собакам и рыжим…

— Юлька, ты прелесть! — почти весело воскликнул он, и она облегченно вздохнула.

— Я тоже так думаю. Тебе привет от Макса.

— Спасибо, — прохладно ответил он, включая магнитолу. — Вы вчера, наверное, в деталях меня обсудили?

— Конечно. — Юлька закурила и выдула струйку дыма на лобовое стекло. Ветер, врывающийся в опущенное окно, тут же развеял дым по салону. — Мы ведь соседи, ко всему прочему.

«Боже, как странно, — подумала Юлька, искоса глядя на своего кавалера. — Похоже, его ревность ни капельки не уменьшилась из-за моего идиотского вида…»

— Жень, а тебе не кажется, что цвет моих волос мог бы быть и не таким диким?

— Нет, не кажется. Прекрасный цвет. Очень смело.

— Да? Что смело — я не спорю. Но тебе, лично тебе, как мужчине, он нравится?

— Да, — коротко ответил он.

— А может, ты просто деликатничаешь со мной?

— Нет.

«Деликатничает, — поняла Юлька. — Джентльмен, в этом ему не откажешь…» Она только вздохнула.

— Юль, ты так стремительно выбежала, что я совсем забыл, что хотел представиться твоей маме, — прервал молчание Женя.

— Так сразу? — удивилась Юлька. — Мы еще и друг другу-то не слишком представлены.

Я, например, не знаю о тебе ничего.

— А что ты хочешь узнать?

— Возраст, например.

— Двадцать пять.

— Профессия?

— Как тебе сказать… — Женя замялся.

— О! — Юлька насторожилась. — Что-то загадочное?

— Да нет… В двух словах трудно сказать, какая у меня профессия.