— Юля…

— Послушай, ты смотришь так многозначительно, что мне просто становится страшно.

Что у тебя на душе, выкладывай. Я неплохой исповедник, хотя Макс еще лучше.

— Макс, Макс… — раздраженно протянул Женя. — Прости, но неужели нельзя не упоминать его через каждые два слова?

«Ну вот вам и первая сцена! — удовлетворенно подумала Юлька. — Как молниеносно все развивается. Любовь, ревность, разборки, убийства. Хотя нет, убийств еще не было… Но будут, если он так решительно настроен… Честное слово, я как во сне. Надо будет поговорить с Максом о мужской психологии. Зря он, что ли, перечитал всего Фрейда?!»

— Хорошо, я постараюсь Макса больше не упоминать, — кротко согласилась она. — Но предупреждаю, это будет трудновато.

— О господи! Неужели мне так не повезло?! — со страданием в голосе произнес Женя.

— С чем тебе не повезло? — полюбопытствовала Юлька. — Ты хочешь меня проводить?

Я согласна.

— Юля…

— Ладно, главное сказано. О чем ты еще хотел спросить?

— Юль, прости меня, но я такой дурак, — виновато протянул Женя. — Веду себя, как дурак, верно?

«Ты себя ведешь, как влюбленный, — подумала Юлька. — Опыта у меня, правда, на этот счет совсем нет… Позор, это в двадцать два года! А еще болтают про наше поколение. И я еще считаюсь безнравственной особой… Главным образом из-за моего языка… А фактически я самая настоящая старая дева… И вот оно — привалило!!!»

— Брось, ты прекрасно себя ведешь, — попробовала она переубедить Женю. — Только скажи честно, ты все-таки немножко меланхолик?

— Трудно сказать…

— Почему?

— Ну… Хотя бы потому, что я слабо представляю себе, что это такое.

— Макс объяснил бы тебе в два счета, он у нас почти что настоящий психолог…

— Прости, но нельзя ли…

— Ох, это ты меня прости, опять я о Максе. Все и правда становится ужасно глупым.

Бросим все эти идиотские убийства и муки ревности.

— Юль, но откуда взялись убийства? — с мольбой в голосе спросил Женя. — Что за фантазии?

— Да такое уж у меня воображение, — вздохнула Юлька. — Ну, вот и музыка кончилась. Давай посидим…

Они вернулись в свой уголок.

— Кофе дамам и мсье! — чопорно произнес Макс, возникая рядом с их креслами. — Варшавский, гляссе, капуччино?..

Он вопросительно изогнул брови, и так сильно изогнутые от природы. Это придавало лицу Макса несколько надменное выражение, которое могло отпугнуть только тех, кто его совсем не знал.

— Макс, что ты гонишь про варшавский кофе? — поразилась Юлька. — Кто его сделал? Уж не ты ли? Знаешь что, давай сюда какой хочешь кофе, а не хочешь — никакого не давай! Не морочь голову свежему человеку.

— Слушаю-с. — Макс артистически выгнул спину и танцующей легкой походкой удалился из комнаты.

Женя проводил его мрачным взглядам:

— Юль, а он, часом.., не того?

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Юлька. — Нет, он не сумасшедший. Он совершенно здравомыслящий человек. Хотя иногда я сама в это верю с трудом. Знаешь, он может показаться даже пустозвоном… Он очень много болтает, правда? Но он совсем не пустышка, нет.

— Слушай, Юля…

Она даже испугалась, услышав его голос.