– Уберите отсюда этого парня! – распорядился он, даже не пытаясь понизить голос. – Я не хочу его больше видеть.

Только тут Линда подняла голову. Ее тушь размазалась; немалая часть обтерлась об одеяло Кэт, оставив на нем расплывающиеся черные пятна.

– Нет, – проговорила Линда. – Ты, Уэйн, можешь уйти, если хочешь, но Саймон останется здесь.

Уэйн Гибсон так стиснул челюсти, что, вероятно, мог бы перекусить стальную арматурину. Когда они вернутся домой, Линда наверняка поплатится за свои слова, но Уэйн был не из тех парней, которые устраивают сцены на публике.

– Ты слишком многое позволяешь своей дочери. Я предупреждал, что это плохо кончится, – тихо и ровно проговорил он. – И теперь, когда это действительно произошло, последнее, что ей нужно, – это чтобы в ее палате поселился уголовник.

– Она моя дочь, – так же тихо отозвалась Линда. – Я знаю, что для нее лучше.

– Если бы ты знала, что для нее лучше, Линда, Кэтрин не оказалась бы здесь.

В этот момент я шагнул вперед, оказавшись с ним лицом к лицу. Если бы мне довелось жить вместе с подобным ублюдком, я бы в мгновение ока подсел на наркотики. Могу только представить, как он, должно быть, мучил Кэт! В одном она была права: если я когда-нибудь узнаю об этом наверняка, то, скорее всего, убью его.

Я положил руку ему на грудь и выпихнул его из палаты в коридор.

– Счастливо, мистер Гибсон, – сказал я, захлопывая дверь перед его лицом. – Дальше мы обойдемся без вас.

Когда Линда сказала, что собирается съездить домой, чтобы взять кое-какие вещи для Кэт, у меня возникло подозрение, что Уэйн может не отпустить ее обратно. Думаю, Линда тоже это понимала: перед тем как уйти, она заполнила форму, предоставив мне полный доступ в палату ее дочери. Сложенный бланк лежит в моем заднем кармане, на случай если кто-нибудь начнет предъявлять претензии, однако пока все оставили нас в покое. Еще вчера я душу продал бы за то, чтобы хоть ненадолго остаться наедине с Кэт. И вот мы вместе, в этой комнате с бежевыми стенами, цветочным бордюром и дешевой стандартной акварелькой, изображающей восход. Я чувствую себя словно какой-нибудь бедняга-дурачок из сказки, которому пообещали выполнить желание, а он не сумел его как следует сформулировать. Я просил, чтобы Кэт была со мной, – и моя просьба удовлетворена. Ее тело здесь, рядом; однако все остальное отсутствует.

Где-то за стеной звенит будильник в чьем-то телефоне.

– Кэт! – шепчу я. Ответа нет, но я знаю, что она меня слышит. – Если ты так и не выберешься, я пойду за тобой.

Я передвигаю свой стул в самый темный угол комнаты. Кэт, лежащая на своей больничной койке, освещена сверху, словно какая-нибудь королева, покоящаяся в склепе. Я снова вспоминаю «Элмерс», пытаясь воссоздать все известные мне факты. Какой-то человек бросил неопознанный предмет. Это заставило восьмерых подростков сбиться в кучу, после чего этаж обрушился. Конечно, простояв без внимания несколько десятилетий, перекрытия наверняка прогнили. Но достаточно ли веса восьми подростков, чтобы пол провалился?

Четыре человека погибли. Трое без сознания. И еще двоим участникам вечеринки, включая меня, удалось остаться целыми и невредимыми. Я видел второго счастливчика в отделении экстренной помощи, где ему перевязывали незначительные раны на руках. Насколько я понял, не считая окровавленных ладоней, Марлоу не получил ни царапины. Я подслушал, как он рассказывал доктору, что ухватился за вмонтированную в стену трубу, когда пол начал трястись.

Итак, у нас есть один чудом выживший участник, еще один, который попал туда случайно, а также загадочный вызов «Скорой».