— Как посмотреть? С одной стороны, не поддержали, а с другой стороны, показали, что умеют сопереживать.

Кирилл давно смирился с тем, что в суждениях Семёна Сергеевича порой была сложная, нередко противоречащая себе, логика в которой легко было потеряться.

— Ну, как же? Вы вот говорите, что у американцев духовности и сопереживания нет. А у них хиппи тоже восставали против войны во Вьетнаме и пытались её остановить, — припомнил Кирилл.

— Не надо сравнивать нашу элиту, способную заявить о своём мнении, программистов и других работящих людей с инфантильными хиппи, которые не отвечали даже за свою жизнь. И где они закончили? Снаркоманившись, закончили жизнь где-то в подворотне, вот так. Они тоже без души, просто по-своему. Решили поиграть в гуманизм под опиоидами.

Кирилл глубоко вздохнул.

— В который раз убеждаюсь, что с вашими утверждениями невозможно спорить, — не удержался от иронии Кирилл, но пенсионер, к счастью, ничего не заметил.

— Ты просто не понимаешь всю широту российской души и силу нашего гуманизма. Вот смотри. Ты же знаешь, что делали немцы в концлагерях с русскими, евреями, поляками и другими народами? — не останавливался пенсионер.

— Конечно, нам в школе преподавали на уроках патриотизма, — кивнул Кирилл.

— А ты знаешь, что делали с пленными немцами, которых в Россию привозили, чтобы они восстанавливали разрушения?

— Нет, не знаю, — помотал головой Кирилл.

— Наши женщины видели, что они голодные, и давали им краюху хлеба. Вот как они отплатили за все те горести. Это говорит о том, что наш народ очень эмпатичный и добрый. Гордись, Кирилл.

* * *

Иногда беседы с Семёном Сергеевичем и на более мирные темы. Например, на тему литературы.

— Я помню, ты любишь читать Терри Пратчетта? — спросил он как-то.

— Да, хороший писатель. Один из моих любимых, — признался Кирилл.

— Ты читал у него книжку «Удивительный Моррис и его учёные грызуны»? — спросил вдруг пенсионер.

— Да, читал, — кивнул парень, — Считаю это его лучше произведение.

Кирилл припомнил о чём было в том произведении. В книге рассказывалось о необычной команде авантюристов. О разумном, говорящем коте, оторый был мозговым центом команды, стайке мышей, что по случайности обрели разум и вдруг осознали себя, и о несмышлёном мальчишке, который был лицом их команды, для общения с людьми.

— А ты понял, о чём в этой книге говорится? — хитро взглянув на парня спросил пенсионер.

— Нет, Семён Сергеевич не понял, — ответил Кирилл. Это была лучшая тактика. Всё что бы не ответил парень, было бы отвергнуто. Поэтому проще было сразу капитулировать.

— Эта книга о свободе. Кот хотел быть свободным и не согласился на то, чтобы жить спокойной жизнью. Лучше свобода, чем комфортная неволя.

Кирилл промолчал, хотя на самом деле был совершенно с ним не согласен.

— Я считаю, что эта книга совсем о другом, — заявил Кирилл. — Она о выходе за рамки. Я не согласен с вами.

— С чего это вдруг? — спросил он. — Ну-ка, поясни.

— А что тут пояснять? Практически все из героев вышли за рамки своей природы. Кот отдал свою жизнь идеологическому врагу, то есть мыши. Стая мышей, да, с костылями в виде обретённого разума, но превзошли свою природу и перестали есть себе подобных. И смерть, несмотря на то что имела конкретную функцию, пошла на поводу у кота и позволила мыши выжить. Это книга о взрослении.

Семён Сергеевич задумался. Кажется, это первый раз, когда Кириллу удалось его смутить.

В любых произведениях, каждый видит нечто своё, актуальное в тот или иной период жизни. Видимо Семёну Сергеевичу не хватает какой-то своей свободы.