Он шел по длинному коридору мимо зеленых пятен дверей, выделявшихся на фоне белых стен. Стиснув зубы, прошел мимо своей бывшей комнаты, где стояла мягкая уютная постель, о которой он мечтал, как мечтает о глотке воды страждущий в пустыне.

И, наконец, Джейсон очутился в шахте лифта и медленно стал подниматься по лестнице, включая по пути шестидесятиваттные лампочки, натыкаясь на книжные полки.

Вот и третий этаж. Из кабинета Меле доносилось чуть слышное клацание пишущей машинки. Всхлипнув от облегчения, Джейсон толкнул дверь, сделал два шага вперед, наклонился, чтобы взять корзинку для бумаг и сесть на нее. Ноги его подкосились, и он упал, едва успев уцепиться за край стола.

Как в тумане Джейсон видел перед собой лицо Меле. Он очень хотел объяснить ей, что ему нужна помощь не ради него самого, а ради общего дела, которому он служит. Но у него совсем не осталось сил. Он сидел молча, и вода стекала с его одежды на паркетный пол. Затем комната качнулась, накренилась, исчезла. Джейсон провалился в небытие.

Очнулся он в шахте лифта напротив кабинета Меле. Его голова и плечи были прислонены к книжным полкам; он был закрыт толстым шерстяным одеялом. Меле стояла перед ним на коленях и наливала из термоса в большую кофейную чашку какую-то жидкость.

Джейсон недоуменно моргнул, попытался собраться с мыслями. Как это ей удалось втащить его в книгохранилище, да еще так удобно устроить? Воспаленный мозг отказывался дать ответ на этот вопрос.

— Пей, — сказала Меле, поднося полную чашку к его губам.

Он открыл рот и тут же закрыл его, почему-то решив, что Меле предлагает ему кофе. За последние двадцать часов Джейсон выпил столько чашек этого напитка, что при одной мысли о нем его затошнило.

Внезапно он почувствовал на губах вкус мясного бульона с овощами, который показался ему странным и удивительным блюдом из какой-то заморской страны. Джейсона мучили голод и жажда, его бросало то в жар, то в холод. Он с жадностью глотал обжигающую жидкость, но, выпив полторы чашки, понял, что наелся до отвала, и мотнул головой. Меле отставила чашку в сторону, вытерла ему подбородок бумажной салфеткой.

— …Тебе… лучше… уйти… — с трудом выговорил Джейсон. — Я… справлюсь. — Его колотил озноб, он плотнее завернулся в одеяло. Меле продолжала стоять на коленях, глядя на него.

— Прими лекарство, — сказала она, подавая ему две таблетки и чашку с водой. — Это антибиотики. — Он послушался, как ребенок. — Джейс, — Меле наклонилась к нему, — ты… ты действительно сделал то, что говорят?

— Что? — спросил он. — Что обо мне говорят?

— Ты действительно записал на пленку, которую отснял Катор, информацию о нашем проекте и показал румлам флотилию земных боевых звездолетов?

— Да, — хрипло ответил он, чувствуя, что горло разболелось у него не на шутку. — Я должен был так поступить. Понимаешь…

— Можешь ничего не объяснять. — Меле так и не встала с колен. — Мне все равно, почему ты так поступил. Когда Свенсон спросил, знала ли я что-нибудь о твоих планах, я первым делом попыталась понять, зачем ты это сделал. Лишил нас единственного преимущества, которым мы обладали перед румлами, превосходящими нас численностью в десять раз. Но затем, когда ты исчез, и я услышала, что тебе грозит… мне стало ясно, что больше всего на свете меня волнует твоя судьба.

Джейсон моргнул. Он слышал слова, которые она говорила, но и голове у него все перепуталось, и он никак не мог уловить их смысл.

— Джейс… — Она положила руки ему на плечи. — Ты меня понял? Ты должен меня понять! Мне все равно, что ты сделал! Я так гордилась собой, мне казалось, что, независимо от моих чувств, я всегда смогу осудить человека, совершившего, с моей точки зрения, неблаговидный поступок.