Вторая-то рука с чего болит? Неудобно, давит что-то. А, ну да, пистолет. И в нем еще… три пули. Символично получается. А почему бы и нет? Правда, одна пуля лишняя – ну да мы ее выкинем. Чтобы символичности не портила.

Так, мобил на пару шагов откинем. Прицелиться как следует… бах! Готово. Поди собери теперь эту зловредную хреновину. А вторую – в висок. И эту хреновину никто тем более не соберет!

Шаги на лестнице. Тяжелые такие и громкие. Много народу. Не иначе, копы нашли. Ну да ладно, пусть себе идут. Черт, черт, черт! Пистолет ронять – не самая лучшая идея… и как-то темно перед глазами… Где же этот пистолет? Ага, вот он.

Дверь вышибли. Ну что за люди, все-то им сломать надо, и испортить обязательно. Нет, ну как хотите. Сколько там пуль было? Три? Одна на мобил ушла, еще одну себе надо оставить. А перед смертью пальнуть разок в этих гадов.

О! Попал! Отлично! А теперь к виску и…

Сухой щелчок. Почему?

"Одна пуля лишня – ну да мы ее выкинем. Чтобы символичности не портила".

И-ди-от.

Темно…

– Суд признает вас виновным по статьям: один-четыре-шесть пункты "эй" и "си", два-два-один, пункт "би", и три-один-пять, пункты "эй" и "ди". Вы приговариваетесь к пятнадцати годам принудительных работ. Тип работ будет определен позднее, после тестирования ваших способностей. Вам есть что сказать?

До две тысячи двадцатого года, точки отсчета новой эпохи, преступивших закон приговаривали к тюремному заключению, в некоторых странах за отдельные преступления – к смертной казни. Осужденные отбывали срок в специальных лагерях, где выполняли простую, грубую работу. Но после катастрофы, когда повсеместно происходил пересмотр всего жизненного уклада человечества, был принят новый закон и вариативность наказания существенно изменилась. Исчезло такое понятие, как "условный срок" – даже за самые мелкие нарушения уголовного кодекса было предусмотрено некоторое время исправительных работ, от месяца и более. Ряд преступлений – против государства и против человечества – карался смертной казнью, но на практике к высшей мере прибегали исключительно редко. Мерой наказания для всех прочих преступников, от мелких воришек до насильников и убийц, стали исправительные работы. Также каждый преступник проходил специальное тестирование до и после суда. На этом тестировании проверялись физические и умственные данные осужденного, его навыки и умения, а также, в случае длительного (от трех лет) срока – предполагаемые способности и обучаемость.

После суда, когда окончательный приговор был вынесен и срок определен, преступников в соответствии с результатами тестирования распределяли на работу в корпорации. Гигантские компании довольно щедро платили за "рабов", трудящихся за еду и жилье – "рабы" оказались гораздо выгоднее, чем платить свободным людям. Если называть вещи своими именами, это было просто-напросто легализованное рабство. Правда, в отличие от средневековой концепции рабовладения, концепция двадцать первого века выгодно отличалась довольно многим. Во-первых, условия содержания, особенно для преступников, обладающих соответствующими навыками, были вполне пристойными: пищей, одеждой, местом для сна, нехитрыми развлечениями раз в две недели и тому подобными вещами невольных работников корпорации были обязаны обеспечивать. Во-вторых, любой человек, осужденный на длительный срок, мог в зависимости от личных навыков и качеств работать и с компьютерными системами, и в сфере медицины, и на сложных производствах, и в инженерных отделах.