Несколько секунд тот молчал – то ли придумывал, что сделать с учеником за такую наглость, то ли и в самом деле подбирал более подходящее место.

– Я надеюсь, это и в самом деле так срочно, важно, серьезно и обязательно на нейтральной территории. Приезжай в ресторан "Gradalis" на Каменный остров. Я буду там через час.

– Почему здесь? – только и спросил Коста, глядя мимо Теодора на идущий по Неве лед.

– Из моих точек эта – самая близкая к нашей цели, – пожал плечами немец. – Тебя не пугает перспектива замерзнуть?

– Я не мерзну, – так же лаконично отозвался крылатый. – Невидимость сделаешь?

– Разумеется.

– Расскажи мне про него. Про твоего воспитанника.

– Я бы не стал так его называть. У парня сложный характер и непростая судьба, но он обладает стальным стержнем и несгибаемой волей. Пока что я не выходил на прямой контакт, только несколько раз заглядывал в его сны. Он и без моих предложений и подсказок уже решил менять мир.

– Какими методами?

– Пока что – не самыми правильными. Но он скоро будет готов для контакта, а после него я уже вплотную займусь его воспитанием.

– Если он подойдет, – отметил Коста.

– Он подойдет, – с непоколебимой уверенностью бросил основатель Братства. – У тебя уже есть кандидатура?

– Было несколько. Не подошли. Одного пришлось убить.

Хмыкнув, немец умолк.

Они шли по пустынной, мокрой улице и, наверное, странно смотрелись бы рядом, если бы Коста был видим. Теодор – среднего роста, со своими резкими чертами лица и взглядом потомственного арийца, одетый в кожаный плащ покроя середины двадцатого века, и Коста – высокий и длинноволосый, обнаженный по пояс. Но одинокий пешеход в плаще внимания не привлекал.

– Ты получал какие-либо вести от Кейтаро-дону? – решился все же спросить крылатый.

– Нет. Я пытался связаться с ним по своим каналам, но он мне не ответил. Либо отошел от дел, что вряд ли, либо получил свободу…

– …что еще менее вероятно.

– Либо считает ситуацию в Петербурге слишком малозначимой, чтобы уделить ей свое внимание.

– Думаю, это не так. Я что-то ощущаю. Нет, не его присутствие, но что-то неуловимо похожее. Возможно, он просто следит за нами, присматривается к происходящему.

– Делает свои загадочные выводы и продумывает, как можно сыграть нами поизящнее, – закончил Теодор.

– Именно. Я не исключаю даже того, что он сам найдет ученика. Не думаю, что разговор у озера остался для него тайной.

– Как и встреча в ноябре, когда я сказал, что нашел кандидатуру.

Перебрасываясь фразами и периодически договаривая друг за друга, они дошли до ограды парка.

– Придется подождать. Я не знаю, в котором часу у них начинаются занятия, решил на всякий случай прийти к самому началу.

Коста равнодушно пожал плечами, и спокойно опустился прямо на мокрую землю. Струи дождя стекали по его коже, по плечам, лицу, опущенным векам, длинные волосы частично прилипли к спине, частично – падали на грудь. Глядя на темные, тяжелые от воды пряди, Теодор решил все же задать давно мучавший его вопрос:

– Тебе волосы не мешают?

– Нет, – последовал краткий ответ.

– Кромки твоих перьев острее лезвия, – не отступал немец. – Как ты не обрезаешь ими себе волосы?

Коста открыл глаза, чуть качнулся вперед, выводя левое крыло перед собой. Подхватил с земли какую-то ветку, хлестнул по перу – веточка распалась на две части. Разрез был идеальным.