— Значит, двенадцати футов длиной?

— Угу. И я был бы вам благодарен, если бы вы их прикончили. Не нравится мне, когда я проверяю датчики, а вокруг плавают эти великаны.

Помедлив несколько минут, Невилл осторожно кивнул.

— Плывите назад, как плыли сюда, потом сверните в первый канал налево. Там проплывете две мили среди ив. У меня единственная хижина в этой стороне Лафурша. Я подумал, что, наверное, приятно будет время от времени иметь компанию.

Мужчина кивнул. Он получил то, что ему требовалось.

— О'кей.

Он нагнулся и, включив мотор «уэйлера», рванул назад, высвобождая пропеллер от водяных лилий. Бэйли быстро перескочил обратно в каноэ.

— Адиос! — рванув вперед, крикнул мужчина, перекрывая рев мотора, и умчался прочь.

Минут через двадцать, когда мужчина уже не сомневался, что оставил Невилла и его излишне любопытного пса далеко позади, он выключил мотор и бросил якорь. Нацелил фонарь на воду, подержал его так несколько минут и насчитал за это время десять пар желтых глаз, отражавших яркий свет. Затем он прошел на нос, вытащил труп из парусинового мешка и с помощью толстых цепей подвесил блоки к шее, запястьям и щиколоткам трупа. Передохнул и поистине геркулесовым усилием перекатил все это за борт. Труп и блоки шлакобетона с громким всплеском погрузились по очереди в воду. К тому времени, когда мужчина, вооружившись фонарем, нацелил его на темную воду, на ней оставалось лишь несколько пузырей. У аллигаторов будет этой ночью пир.

Мужчина повернулся и направился к рулевому колесу. Он воспользуется предложением Невилла заехать, наверное, раньше, чем предполагал обитатель Луизианы. Восхода солнца Невилл уже не увидит.

* * *

«Гольфстрим-IV» оторвался в ночи от взлетно-посадочной полосы в Сент-Крос, с грохотом пролетел над залитым огнями большим нефтеперерабатывающим заводом и, удалившись на сто миль над Атлантикой, полетел на север. Затем повернул на запад — к Майами.

Атмосфера в самолете была мрачная. В тот день пятеро ответственных сотрудников, тихо сидевших сейчас в пассажирском отсеке самолета, подробнейшим образом представили свою фирму некоему богатому господину, живущему на острове. Несколько дней назад он заявил, что хотел бы предварительно познакомиться с их компанией. Директорам отчаянно нужны были деньги, и они тотчас вылетели на Сент-Крой, желая убедить его стать их партнером. Их компания фактически была банкротом, хотя лишь немногие вне управленческой команды знали, насколько плохи дела.

По окончании презентации инвестор решил не хвататься за «величайшую в его жизни возможность», как ему это было преподнесено. Он почувствовал отчаяние, пронизывавшее строгие костюмы директоров и их излишне уверенную, излишне любезную манеру поведения. Они отвечали на его вопросы общими фразами и уклончиво, да и слишком уж быстро примчались к нему. Будучи опытным инвестором, он знал, что за чрезмерной услужливостью обычно скрывается настоятельная необходимость, а настоятельная необходимость чаще всего является предвестником финансовой катастрофы, к чему он никак не желал иметь отношение.

Время для директоров истекло. На текущем счете компании не было достаточно денег, чтобы выплатить жалованье сотрудникам в конце недели, банк больше не дал бы им кредита, а поступления от заказчиков текли все убывающим ручейком. На следующий день исполнительному директору придется пригласить в Нью-Йорке адвокатов и попросить их составить документы о банкротстве. Других вариантов не было.

Исполнительный директор смотрел сквозь окно в темноту. Подача документов о банкротстве позволит выиграть время, но и только. Без крупного вливания свежего капитала компания обречена. В конечном счете она будет ликвидирована во имя спасения имущества кредиторами, которым повезет, если они получат по пятьдесят центов за доллар своих вложений, — такой сценарий ничего не принесет первоначальному инвестору.