– Что вы, нет, конечно, госпожа Браилиану. Я проходил курс психологии, и заметил, что вы, как бы помягче сказать, не в себе. Что-то вас сильно расстроило в церкви, ваши ресницы мокрые от слез. Поэтому подумал, что захотите поговорить или же просто помолчать. Я здесь для вашей безопасности, – спокойно отвечая, он подходит ко мне и останавливается рядом.

– Со мной все хорошо. Приношу свои извинения за вчера, – тихо говорю я, возвращая своё внимание на озеро.

– Ничего. Надеюсь, сейчас выспались и чувствуете себя лучше?

– Да… да. А вы, правда, психолог? – интересуюсь, бросая на него взгляд.

– Правда, – кивает он.

– Я могу… могу ли я спросить кое-что у вас? Только это должно остаться между нами, пожалуйста, – поворачиваюсь к нему и нервно улыбаюсь. Почему ему? Почему решила так просто поговорить с ним? Не знаю. Но он странный немного и говорит со мной не как с ребёнком.

– Конечно, это останется здесь. Расскажите озеру, как это делали наши предки. Они приходили сюда в ночи и исповедовались. Иногда в этом месте проходили тайные встречи влюблённых, а иногда совершались убийства. Озеро хранит в себе много тайн, госпожа Браилиану.

– Убийства? – с ужасом шепчу я. – Почему об это никто не знает?

– Потому что хотят держать народ в состоянии спокойствия. Но да, было и такое. Озеро имеет свойство хоронить заживо людей. Оно забирает их тела, и они находят свой покой на дне. Хотя покой ли это? Сомневаюсь. Сотни лет там живут они, пока их тела не разъест вода. Никогда не задумывались, почему запрещено здесь ловить рыбу? Почему это карается тюрьмой или же изгнанием? – от его рассказа во мне все холодеет. Мотаю головой, а в глазах скапливаются слезы, представляя все так живо и ярко, что это подавляет меня.

– Вся живность отравлена, как и вода. Её не пьют, она, словно кислота, разъедает кожу, а о внутренностях я умолчу. Озеро, несущее в себе спокойствие и смерть. Озеро, которое было подарено для наслаждения, превратили в орудие убийства. Озеро, забравшее столько жизней, осталось и молчаливо ожидает новую жертву, – он замолкает и его лицо кривится, словно от воспоминаний чего-то страшного, что с ним произошло или же с кем-то из родных.

– Но мы говорили о вас, – поворачивается ко мне, наблюдающей, как моментально прячет свои мысли и чувства снова в себе.

– Как люди сходят с ума? Сумасшествие, как оно проявляется? – спрашивая, смотрю в его тёмные глаза, где даже зрачков не видно.

– Сумасшествие? – удивлённо переспрашивает он.

– Да, оно самое, – киваю я.

– По-разному, у каждого человека свои симптомы. Вы страдаете этим недугом?

– Наверное, – шепчу, поворачиваясь к озеру. – Возможно, да. Это страшно так.

Закрываю глаза, пытаясь перебороть в себе жалость и слезы, уже готовые вырваться из глаз.

– Чего вы боитесь? Мне казалось, что девушка, вроде вас, должна только наслаждаться жизнью.

– Должна… но… как можно ей наслаждаться, когда ты другая? Я чувствую себя не так, как остальные. Постоянно на меня смотрят и показывают пальцем, что-то объясняют детям, когда я прохожу. Словно я прокажённая, а всего лишь имею другой цвет волос.