— Так лучше, — кивнул он, аккуратно складывая пиджак. — Спасибо.

— Положите его на заднее сиденье.

Он так и сделал, и они проехали еще шесть футов, прежде чем снова загорелся красный свет. Фейт никогда не умела ненавидеть людей, сталкиваясь с ними лицом к лицу. Даже имея дело с некоторыми из преступников, которых ей приходилось арестовывать, она осознавала, что понимает их мотивы, хотя никогда не оправдывала их действий. Мужчину, который, вернувшись домой, застал жену в постели со своим братом и убил обоих… Женщину, застрелившую не один год издевавшегося над ней мужа… По своей сути люди были довольно предсказуемыми созданиями, и у всех всегда и на все были свои причины, даже если порой этой причиной становилась собственная глупость.

Этот ход мыслей снова вернул ее к Эмме Кампано, Кайле Александр и Адаму Хамфри. Были ли они каким-то образом связаны друг с другом, или до сегодняшнего дня девушки никогда не видели Адама? Адам был первокурсником Теха. Девушки учились в выпускном классе суперпрестижной частной школы в соседнем городке, расположенном в десяти милях от университета. Между ними должна была существовать какая-то связь. Должна была быть причина того, что все они сегодня оказались в этом доме. Должна была быть причина для того, чтобы Эмму похитили.

Фейт выжала сцепление, медленно продвигаясь вперед. На встречной полосе стоял регулировщик из числа дорожных рабочих, направлявший поток машин в объезд. По его лицу струился пот, а оранжевая куртка прилипла к груди, как клочок мокрой туалетной бумаги. Инфраструктура Атланты разваливалась на части. Казалось, что никто ничего не делает, пока не происходило очередное ЧП. Невозможно было выйти из дома, не натолкнувшись на ремонтную бригаду. Впрочем, то же самое происходило и в других крупных американских городах.

Несмотря на первоначальное решение, Фейт включила кондиционер. Одного взгляда на рабочего хватило, чтобы жара показалась ей нестерпимой. Рассеянно глядя на грузовик с засохшей грязью на брызговиках и американским флагом на заднем стекле, она пыталась думать о чем-то холодном, например о мороженом и пиве.

— Ваш брат все еще в Европе?

Фейт так удивилась, что все, что ей удалось из себя выдавить, было:

— Что?

— Ваш брат… Он ведь хирург? Военный, кажется?

Она почувствовала себя оскорбленной, хотя, разумеется, расследование, которое вел Уилл в отношении ее матери, давало ему право знакомиться и с жизнью ее детей. А значит, он знал, что Зик служит в Воздушных силах и живет в Бранденбурге. Уилл также имел доступ к психологическим характеристикам Фейт, ее школьным табелям, истории ее замужества, истории ее ребенка… ко всему.

Она не поверила своим ушам.

— Вы что, издеваетесь надо мной?

— С моей стороны было бы непорядочно делать вид, что я о вас ничего не знаю.

Его тон был таким же непроницаемым, как и лицо, что разозлило ее еще больше.

— Непорядочно, — эхом отозвалась она, думая о том, что существовала причина на то, что ему было поручено проверять отдел по борьбе с наркотиками.

Уилл Трент не был похож ни на кого из ее знакомых полицейских. Он вел себя иначе, одевался иначе, ходил иначе и даже говорил иначе. Ему, наверное, было наплевать на сломанные жизни мужчин и женщин, принадлежавших к семье, частью которой он все равно никогда не смог бы стать.

Впереди загорелся зеленый свет, и она выжала сцепление, резко обогнув грузовик и повернув направо с левой полосы. Пока она выполняла этот в высшей степени незаконный маневр, руки Уилла, которые он по-прежнему держал на коленях, даже не дрогнули.

— Я пыталась вести себя цивилизованно, — наконец заговорила она, — но мой брат, моя мать, вся моя семья — это запретная тема. Понятно?

Он никак не отреагировал на ее выпад, не считая того, что сменил тему.