— Не воображает, — сказал Илларион. — Застрелился твой папашка. Прямо там, на дороге.

— Надо же. Водки бы по этому случаю выпить, да, видно, не придется. Но за новость спасибо. Ты, капитан, здорово мне помог. Можно сказать, послужил орудием мщения. Сдавай меня скорее куда следует, у меня уже руки чешутся — я знаешь, сколько фамилий помню?

— Ну, теперь у многих руки зачешутся, да и языки тоже, — сказал Илларион. У Сорокина работы будет невпроворот, только успевай записывать. Сдавать друг друга пачками начнут, лишь бы пару лет скостили.

— Ты за кого меня держишь, капитан? — вскинулся Северцев.

— А что мне с тобой — целоваться? — спросил Забродов. — Или прикажешь провести с тобой сеанс психоанализа? Я, друг Василий, не психиатр, а всего-навсего военный пенсионер.

— Ты такое же дерьмо, как и все остальные, капитан, — скривился Василий Северцев. — Мне казалось, что с тобой можно разговаривать. Ты ведь говорил, что я тебе нравлюсь…

— Разонравился, — сказал Илларион, снимая трубку телефона и набирая номер Мещерякова.

Мещеряков не отвечал: он пребывал в депрессии по случаю очередной гибели Забродова. Телефон Сорокина был наглухо занят, и Илларион с легким раздражением бросил трубку. Звонить по 02 он не стал: неизвестно было, кто приедет по вызову, а расстрелы Иллариону уже надоели.

— Пошли, друг Василий, — сказал он, спрыгивая со стола и заталкивая «браунинг» в карман. — Только я тебя прошу, как бывшего философа: не вздумай куролесить и воображать себя черепашкой-ниндзя. Мне совершенно не хочется переть тебя в милицию на горбу — устал я, друг Василий, просто до изумления.

— Зря вы так, — сказал Северцев. — Я ведь не кокетничаю. Я действительно доволен тем, как завершилось дело, и ничего мне больше не надо. У меня была цель в жизни, я ее достиг и, между прочим, тоже устал. Столько времени среди всей этой сволочи…

— Дурак ты, Василий, — сказал Илларион, отпирая дверь. — Уж лучше бы ты и в самом деле женился и строгал бы себе гениев… да хотя бы нормальных людей, не таких, как твой родитель.

— Только не надо читать нотаций, — сказал Северцев, выходя на площадку. — Я сам все знаю.

— И правда, — согласился Илларион, — что это я, в самом деле, как замполит…

В молчании они спустились по лестнице и пересекли двор, направляясь туда, где Илларион в последний раз видел свою машину.

— Куда это мы? — спросил Северцев.

— Искать мою телегу, — ответил Илларион. — Она должна быть где-то неподалеку.

— Слушайте, капитан…

— В чем дело?

— Может, все-таки дадите прокатиться?

— Ну, ты даешь… Впрочем, почему бы и нет?

Они вышли на параллельную улицу и двинулись по ней, заглядывая во дворы. Через полтора квартала Илларион увидел припаркованный на небольшой стоянке во дворе «лендровер». Они подошли к машине, и Илларион в нерешительности остановился, положив руку на крыло.

— В чем проблема? — спросил Василий.

— Ключей-то и нету, — сказал ему Илларион. Несмотря на роль, которую Северцев-младший сыграл в его жизни, он продолжал вызывать у Забродова странную симпатию. — Что же нам теперь, из квартиры в квартиру шастать?

— Придется оказать помощь следствию, — сказал Северцев и выудил из кармана женскую шпильку и тонкую полоску металла.