|
Крайнев сунул ноги в сапоги, взял со стола офицерскую сумку Брагина. Помедлив, прихватил давешний карабин обозника - в этот раз магазин его был полон. Тихо скинув крюк с двери, он вышел во двор и сел на лавочку у крыльца. Карабин примостил между ног. Хотелось курить - до звона в ушах. К табаку Крайнев приобщился поздно, уже в воинской части, до этого бабушка запрещала, а ослушаться было стыдно. Сняв погоны, он решительно отказался и от курева, даже дыма табачного не переносил, но сейчас тянуло так, что сил не было! Крайнев заерзал на лавочке и вдруг услышал тихие шаги в сенях. Скрипнула дверь, и во двор вышел Семен. Он был в одной рубахе и бос. - Что вспоролся? - спросил, присаживаясь рядом. - Не спится. - Мне тоже, - вздохнул Семен. - Всем вчера хватило… Человека убить - не кабанчика резать, да кабанчика по первости муторно. Дочка трусится… Говорил ей: "Не ходи!" Нет… "Именины у тетки, как не поздравить?!" Вот и поздравила… С другой стороны родни у нее - только я да тетка… - Почему? - спросил Крайнев. Спрашивать было не деликатно, но он чувствовал - можно. - Была у меня семья, - заговорил Семен, доставая кисет и сворачивая цигарку. - Жена, детей четверо… Жена на десять лет моложе. Я пока воевал, а потом в плену горбатился, сверстники поженились, детей завели. Вернулся, старый уже, под тридцать, девки только смеются, хоть ты вдову какую ищи. А тут Дуня… Шестнадцать лет, одна дочка у родителей, не хотели за меня отдавать - только крик стоял! Потому в Долгий Мох переехали, не дали бы там жить… Краев так жадно глядел на цигарку в руках Семена, что тот почувствовал его взгляд и молча отдал. Себе свернул другую. Чиркнул спичкой. Крайнев блаженно затянулся ароматной махрой и с наслаждением выдохнул дым. - Вот… - продолжил Семен, в свою очередь выпуская дым. - Все было ладно, а тут менингит… Настя в Городе жила, школу заканчивала, поэтому не заразилась, а Дуня за детьми ходила… Она и трое детей, один за другим… В деревне тогда много народу умерло, но ни у кого столько, как у меня… Крайнев скосил глаз и увидел на небритой щеке Семена мокрую дорожку. "Антибиотиков у них еще нет, - вспомнил он, - а без них менингит - смерть… Как туберкулез, воспаление легких, дизентерия… Каменный век!" - Что теперь будет, Ефимович! - спросил Семен, бросая потухшую цигарку. - В ту войну мы германца дальше Сморгони не пустили, но Ленин ему в восемнадцатом полстраны отдал. Сейчас немец под Смоленском… - Наполеон и в Москве был… - Думаешь, будет, как с Наполеоном? - Будет! - Но пока обратно погонят, горя хлебнем, - заключил Семен. - Мыла нет, соль, спички и керосин кончаются… Хоть бы немец не трогал. В германскую он не особо… - Так то в германскую! - сказал Крайнев, вставая. - Ты куда? - Пройдусь! - Иди! - согласился Семен. - Все равно никого вокруг. Немец по ночам не воюет… Крайнев вышел за ворота и зашагал по пыльной дороге. Сапоги вязли в мягком песке, босые ноги болтались внутри, идти было неудобно. Но он упрямо шагал вперед. Подойдя к кладбищу, где вчера хоронили убитых, он бросил взгляд - свежий могильный холмик явственно темнел посреди залитой лунным светом поляны. Крайнев пошел дальше, больше всего опасаясь заплутать в ночном лесу. Не заплутал. Это был тот же поворот, тот куст лещины, за которым он стоял менее суток назад. Крайнев нашел место, где очутился в самом начале, поправил поудобнее ремень карабина на плече. Вздохнул. И запахло прелью… Он лежал на любимом диване в своей квартире. |
