Изменить размер шрифта - +
Особенно, учитывая тот факт, что он увлекся другой дамой. Света говорит, что Даша хочет вернуть изменника, значит, надо подключать все силы. Весь женский мозговой центр, всю команду. Только вчетвером они мощь.

 

– Марина, привет. Когда возвращается наша малышка?.. Да, Женька… Отлично, есть работа для нее.

– Я могу чем-то помочь?

– Пока нет, отдыхай.

– Переотдыхала уже.

– Что-то случилось?

Оксана уловила нотки раздражения в голосе подруги.

– Нет, всё нормально.

Марина вздохнула и постаралась взять себя в руки.

– Звони, если что.

– Договорились.

 

Марина отправила ноут в спящий режим, помчалась в детсад за Гошей. Воспитательница скучала возле ворот, поглядывая в мобильный, пока Гоша наматывал круги вокруг грибка в ожидании родителей.

– Мама, почему ты меня всегда забираешь самым последним?

Гоша бросился в объятия с разбега.

– Прости сын, заработалась.

– Пусть тогда меня папа забирает, – обиженно засопел Гоша.

– Папа тоже работает.

Марина попыталась улыбнуться.

Воспитательница попрощалась быстрее, чем Марина успела задать ей вопросы как прошел день ее сына в саду.

– Мама, давай купим большую пиццу, – попросил Гоша.

Марина противилась фастфуду и на этой почве часто ругалась с мужем, это шло в разрез ее установок о правильной и здоровой пище, занятиях йогой и веганству, но в крайних случаях она позволяла сыну покапризничать.

– Ты же знаешь, что это неполезная еда, правда?

Сердце матери сжалось и согласилось. Такие маленькие радости очень важны в жизни детей. И пусть неправильные, немного вредные, но если они делают ребенка чуть счастливее, пусть будут.

– Знаю, мама. Папа говорит, всё, что вкусно – не полезно, а полезное – не вкусно.

– В чем-то твой папа прав, – пробормотала Маринка.

– Мама, а давай пойдем на карусели?

– Давай.

«Боже, когда я в последний раз отрывалась с ребенком и делала то, что хочет он? На его уровне, исполняла его желания?»

Маринка вспомнила три последних случая, когда Гоша неконтролируемо смотрел мультики из-за внезапного прихода Лешиных друзей. Взрослые засели в кухне за столом, а ребенка отправили в спальню смотреть мультики на Маринкином ноутбуке. У нее тогда чуть не слетела вся программа. Неудачная комбинация клавиш подвыпившего отца, пытающегося включить ребенку продолжение «Фиксиков», заблокировала открытую на компьютере программу, в которой Маринка рисует свои эскизы.

– Конечно, пойдем на карусели и на качели.

Она подхватила сына на руки.

– Сейчас позвоним папе, вдруг он захочет к нам присоединиться.

Марина набрала Лешин номер.

– Леш, Гошка просится в парк на аттракционы. Давай к нам, купим пиццу, устроим пикник?

– Мариш, занят, – оборвал Леха, – давайте сами.

И отключился.

Обида окатила волной. Мгновенно вспыхнула и накрыла. Маринке резко расхотелось и кружиться, и смеяться. Как она это себе представляла до звонка мужу. Но сын ведь не при чем. Он смотрит на нее голубыми глазенками и ждет.

 

Любая эмоция длится две минуты. Ровно две минуты – сто двадцать секунд, научный факт. Потом она отступает и остается лишь наша реакция на эмоцию. Хочешь продолжать носить обиду в себе, мозг будет проецировать дальнейшую выработку «обижательных» гормонов. Хочешь поскорее отпустить, выдохни, выкрикни, сплюнь, и она тут же уйдет.

– Давай посвистим?

Маринка присела на корточки и обняла сына.

Быстрый переход