У меня не было выбора. Я осторожно встал и аккуратно направил черное перекрестье прицела прямо на Марту Борден, рассчитав угол так, чтобы пуля пришлась точно в середину тела за ней. Они приближались, все еще ничего не подозревая. Я положил палец на спусковой крючок, и мой мозг дал приказ мышцам. Я не верю в гуманизм. Для меня девушка была мертва. Очень жаль. Если ты, милая, не предашь, то тебя и не застрелят. А если предашь, то получай по заслугам. Прощай, Марта Борден...

Но она продолжала приближаться, а мой сентиментальный кончик пальца не мог сдвинуться на необходимую часть дюйма. Неожиданно внизу поднялась суматоха. Девушка бросилась назад на Леонарда, сбила его с ног и спрыгнула с настила. Она приземлилась в грязь глубиной шесть дюймов, почти упала и с трудом начала продвигаться наискосок к берегу. Леонард встал, что-то резко сказал стоящему рядом человеку, и тот поднял автомат. Это был бы верный выстрел. Из автоматического оружия на расстоянии всего двадцати ярдов невозможно промахнуться по девушке, которая барахтается в глубокой грязи. Но Леонард наконец стоял незащищенный, и ни один стрелок не пожелал бы лучшей цели.

Мой палец все-таки решил подчиниться настоятельным приказам мозга. Раздался грохот, и мое плечо ощутило сильнейшую отдачу. Человек с автоматом, не успев выстрелить, уронил свое ружье в грязь отлива у причала и мягко последовал за ним. Он был мертв еще до того, как ударился о землю.

Глава 27

Трудно придумать что-либо похлеще этого проявления непрофессионального идиотизма. Именно такое слюнтяйское поведение заставляет меня ежиться и выключать телевизор, когда я вижу на экране, как якобы подготовленный и преданный делу агент, выполняющий задание, от которого зависит судьба миллионов, отвлекается от своих прямых обязанностей и проявляет чудеса героизма, спасая совершенно не имеющих отношения к делу красоток.

К тому времени, как я вернулся в исходное положение, передвинул затвор и навел перекрестье прицела на то место, где я последний раз видел Герберта Леонарда, его там, разумеется, не было. Он быстро все понял. Его поведение этим утром в отличие от поведения некоторых других было абсолютно профессиональным. Тот факт, что кто-то может посчитать его трусом потому, что он прячется за женщину, ни в малейшей степени не волновал его.

Сейчас, при звуке выстрела, он без колебаний отбросил чувство собственного достоинства и, кинувшись в грязь на дальней стороне причала, исчез из виду за одной из куч.

Молодой человек с трубкой и шапочка для парусного спорта нашли убежище на дне лодки. У меня была отличная большая винтовка, из которой не в кого было стрелять. Но потом из кустов поднялся еще один человек с автоматом (кажется, Леонард раздавал их как визитные карточки) и прицелился в девушку, достигшую болотистого берега. Я аккуратно уложил его: еще один хороший выстрел, истраченный на совершенно неважную цель.

Мое ненадежное укрытие почти развалилось от толчков “магнума”. Пришло время уходить, пока эти тренированные десантники не вычислили мою позицию. Я закрепил винтовку в раздваивающейся ветке, спрыгнул на землю и снова взял ее — лазить по деревьям с заряженными винтовками не считается хорошим тоном при обращении с оружием. Я едва успел освободить ее, как по меньшей мере три автомата начали прошивать пулями мое убежище и гнездо ястребов над ним, осыпая меня градом веток, листьев и щепок.

Я немного отодвинулся и припал к земле, прислушиваясь. Одновременно я заменил два использованных патрона. Услышанное не обрадовало меня. Кажется, все, кто находился на острове, были заняты тем, чтобы поливать мое недавнее убежище автоматическим огнем. Судя по звуку, это был калибр 9 миллиметров. Пули калибра 0, 45, которые используются в старых “мясорубках” Томпсона, издают звук, который бьет по ушам более тяжело и солидно.