Оран пожимает плечами:

— Мы можем поручить некоторым целителям поработать над старейшими полями в долине Фейна.

— А как насчет строевого леса? Мы же...

— Знаю.

— А куда будем девать излишки шерсти?

— А как насчет тех, тронутых хаосом, которые отосланы в Кандар, Нолдру или Хамор? — спрашивает седовласый страж.

— Нам не обязательно принимать решение немедленно, — напоминает маг воздуха.

— Не обязательно, — доносится из угла спокойный голос, — но и проволочками мы ничего не добьемся. Не думаешь же ты, что через год или два все уладится само собой?..

Оран снова утирает лоб.

LV

Поскольку Доррин встал позже, чем обычно, он торопится и последний ломтик сыра проглатывает почти не жуя. Исцеление оказалось более трудным чем ему думалось, а он после этого еще и вернулся прямо в кузницу. Плечи его ноют до сих пор. И добавляется тупая, то ослабевающая, то усиливающаяся пульсация в голове.

— Не давись ты так, Доррин, — говорит Петра, наполняя его кружку теплым сидром. — Папа знает, как ты устал. А вот Джерролу в прошлую ночь было гораздо лучше.

С улицы доносятся голоса и конское ржание. В единственное кухонное окошко видна въезжающая во двор подвода, такая тяжеленная, что ее колеса оставляют глубокую колею.

— Э, да это Венн, Гонсаров работник! Интересно, с чем он пожаловал?

Допив сидр, Доррин поспешно выходит на крыльцо.

— У меня тут целый воз работы для твоего хозяина! Заказы Гонсара.

— Я ему скажу, — говорит Доррин. — А потом, если хочешь, помогу тебе разгрузиться.

На подводе громоздится целая гора ломаных деталей.

— Это было бы здорово! — кивает Венн. — От помощи не откажусь.

Когда Доррин заходит в кузницу, Яррл указывает уже горячими щипцами на его фартук.

— Целитель ты или нет, приятель, но пора браться за работу.

— Там приехал Гонсаров работник. Он хочет поговорить с тобой: вроде бы у него куча заказов.

— От Гонсара? Но ведь этот скаредный недоумок заявил, что я слишком много запрашиваю. Сказал, что обратится ко мне, когда ночью солнце взойдет. Правда, он тогда нализался... — Яррл качает головой и откладывает инструмент. — Ну пошли, глянем что к чему.

Доррин следует за кузнецом во двор.

— Это то, о чем вы толковали с Гонсаром на той восьмидневке, — как ни в чем не бывало поясняет работник, глядя на сухие листья у крыльца и ковыряя сапогом глину. — Хозяин-то мой сказал, что согласен на твою цену.

Яррл переводит взгляд с нагруженной подводы на возницу, а потом на Доррина.

— Столько сразу мне не осилить.

— Это мастер Гонсар понимает. Когда сделаешь часть, дай знать ему или мне. Мы заберем, что будет готово. И расплачиваться будем по частям.

— Подходит. Сделаю все в лучшем виде.

— Я помогу с разгрузкой, — вызывается Доррин.

— Давай. Надо бы и Петру кликнуть, — ворчит Яррл, открывая дверь кузницы пошире.

Вчетвером — отец с дочкой и двое подмастерьев — они разгружают воз.

— Ах, Гонсар... будь он неладен, — бормочет кузнец, проводив взглядом укатившую подводу, и переводит глаза на Доррина: — Твоих рук дело?

Юноша мнется. Петра лукаво улыбается.

Доррин хотел было уклониться от ответа, но укол головной боли заставляет его выложить всю правду:

— Пожалуй, что и моих. Гонсар спросил, сколько с него за исцеление мальчонки.