По дороге в Лимерик я встретил человека, ведущего коров, сзади катила свинья в тележке, запряженной осликом. Должно быть, он и тысячи таких, как он, — потенциальные потребители электричества. Я подумал, что первым действием агитационной кампании, по возможности, должно быть уничтожение девиза сельской Ирландии: «Нам и так хорошо!»

Англичане сказали бы: «То, что было хорошо для отца, хорошо и для нас, а вы можете убираться ко всем чертям!»

3

В чем очарование Ирландии?

Это очарование страны, которая до сих пор духовно живет в восемнадцатом веке. Ирландия, в отличие от Англии, Франции или Италии, — страна, где людям безразлична механизация. Машины, которые в любой другой стране отправились бы на помойку, до сих пор эксплуатируются ирландским селом. Локомотивы и вагоны, которые, по мнению англичанина, должны быть давно уничтожены, все еще катаются по главным магистралям Ирландии и придают местному ландшафту вид старины. Зато каких великолепных лошадей вы видите в полях! Какие потенциальные победители больших соревнований пасутся на лугах!

Самый бедный фермер в Керри найдет деньги, чтобы покрасить свою тележку, в то время как обеспеченный владелец гаража не считает для себя позором ехать на «форде», брызговики которого привязаны к корпусу веревкой! («Подумаешь, это всего лишь машина!»). Если в ирландский город въедет новый «роллс-ройс», никто не остановится и не восхитится чудом техники.

Такое отношение приятно удивило меня, как и любого другого человека, приехавшего из страны, сходящей с ума от машин и скорости.

Мы идем на аукцион «Кристис» и выкладываем огромные деньги за стулья, изготовленные Чиппендейлом, Хепплуайтом и Шератоном. Мы идем на аукцион «Сотбис» и платим сумасшедшие деньги за книги восемнадцатого века, переплетенные в телячью кожу, и за гравюры того же периода, изображающие охоту и почтовые кареты, мчащиеся по Большой северной дороге, постоялые дворы, где меняют лошадей, и другие сцены «румяного, здорового века». Стало трюизмом утверждение, что каждый век ностальгирует о предыдущем столетии. Мы становимся сентиментальными, когда вспоминаем правление королевы Виктории, и во всем этом, как мне кажется, таится грусть по спокойным дням, которые ушли навсегда, дням, когда наши прадеды, со всеми их грехами и лицемерием, были ближе к земле.

В Ирландии эта эпоха еще не минула. Здесь еще не сгорели свечи восемнадцатого века. Это — страна лошадников и пастухов. Если бы ожили сквайр Уэстон, Джоррокс, Тони Лампкин или доктор Синтаксис, возможно, Ирландия была бы единственной страной, в которой они почувствовали бы себя вполне счастливыми. И удивительно: еще более древний и эксцентричный персонаж, чем все остальные, почувствовал бы себя в Ирландии как дома, потому что никто здесь не проявил бы невежливости и не назвал бы его сумасшедшим. Это — Дон Кихот!

В графстве Лимерик есть один дом, укрывшийся за стеной. С обоих концов этой стены имеются две сторожки. Вы можете стучать в дверь и кричать хоть до судного дня, — привратник вас не впустит. В сторожках никого нет, и окна, те, что не разбиты, много лет никто не мыл. Однако в Ирландии внешний вид ничего не значит.

Старые деревья до последнего времени скрывали длинное, низкое здание, портик с колоннами и веерообразное окно над входной дверью. В имении есть конюшня и различные надворные постройки.

Я позвонил в колокольчик. Собаки разнообразной масти и размеров устроили страшный гвалт. Дверь отворил худой человек среднего возраста с лошадиным лицом. На мужчине были бриджи для верховой езды, лосины и куртка из грубого твида, подбитая кожаными полосками на запястьях и плечах. Выглядел он грозно и смотрел на меня холодными глазами; такое выражение лица Ирландия приберегает для сборщика налогов. Шесть или семь собак разных пород яростно лаяли на меня, что не делало прием хоть чуточку теплее.