Она устремила взгляд в пол.

– После смерти моего отца все ценное, что принадлежало ему, перешло к моему кузену. Он унаследовал дом, где я росла, и всю мебель в нем. Всю посуду до последней тарелки в буфете и все книги в библиотеке. Даже доходы от папиных сказок. А что досталось мне? Только Белоснежка.

У нее задрожали руки. Иззи ничего не могла с собой поделать: она по-прежнему злилась на отца. Злилась на то, что он умер, да еще так скоропостижно. Долгие годы она помогала ему, отказавшись строить собственную жизнь, а он так и не нашел времени переписать свое завещание и позаботиться о единственной дочери на случай, если его не станет. Он слишком заигрался в заботливого и любящего отца, рассказывающего чудесные сказки.

Похоже, герцог не проникся несправедливостью судьбы к Иззи.

– Значит, вам все-таки есть куда идти. У вас есть кузен. Он вас обеспечит.

– Мартин? – Это предположение рассмешило Иззи. – Он презирает меня с самого детства. Когда мне было восемь лет, он толкнул меня в пруд и заливался хохотом, стоя на берегу, пока я чуть не захлебнулась, беспомощно бултыхаясь в воде. В тот день он так и не бросил мне веревку, не бросит и сейчас. Мне остается лишь одно. То же самое, что я предприняла тогда.

– Что же это? – спросил он.

– Научиться плавать, – ответила она. – И как можно быстрее.

Угол его широкого рта дрогнул. Иззи так и не поняла, что это было – одобрительная полуулыбка или презрительная усмешка. Так или иначе она спохватилась.

– Ох и разболталась же я! – Склонив голову набок, она осмотрела импровизированный компресс. – Кажется, кровь остановилась.

Герцог зубами оторвал полоску ткани от платка, обернул ею палец, аккуратно подогнув края, и затянул узлом.

– Понимаю, вам не хочется покидать замок Гостли, – вновь заговорила она. – Мы могли бы договориться о сдаче жилья внаем, с оплатой раз в три месяца.

Сдавая внаем собственность таких размеров, она наверняка смогла бы позволить себе снять чистенький коттедж где-нибудь неподалеку. Иззи умела довольствоваться малым. После нескольких месяцев скитаний по чужим домам она жаждала хотя бы некоторых удобств. Таких, как шторы и подсвечники. И постельное белье с ее собственной монограммой.

Хоть что-нибудь, что угодно, что она могла бы назвать своим.

– Это безумие, – заявил герцог. – Я не стану платить за право пользоваться моей собственностью.

– Но эта собственность не ваша. Больше она вам не принадлежит. Граф Линфорд купил ее и завещал мне.

Он покачал головой.

– Линфорда надули. Какой-нибудь пройдоха состряпал поддельные бумаги, лишь бы выманить деньги у человека, стоящего одной ногой в могиле. На меня работают десятки управляющих и поверенных, они занимаются моими делами и ни за что не продадут мою собственность без моего согласия.

– Вы в этом полностью уверены? – Приподняв бровь, она оглядела кучу нераспечатанных конвертов. – Откуда вы знаете, если вы месяцами не разбирали почту?

Наугад выдернув из кучи конверт, Иззи повертела его в руках.

– Если хотите, я помогу вам прочесть эти письма и ответить на них. Я много лет исполняла обязанности папиного секретаря.

– В вашей помощи я не нуждаюсь.

Эти слова прозвучали так резко, что она выронила конверт.

– Позвольте преподать вам маленький урок истории из тех, которые так любил ваш отец. Герцогский титул был пожалован моим предкам за успешную оборону шотландской границы. На протяжении столетий. И не за то, что они разводили руками и мямлили: «Ладно, будь по-вашему» – всякий раз, когда кто-нибудь стучался в их двери и объявлял, что этот замок принадлежит ему.