|
Кристина перекинула волосы вперед и Габриэль увидел ожог на ее затылке, похож на клеймо. Словно след от мужской печатки. Он случайно коснулся дрогнувшей рукой ее кожи и вдруг увидел уже знакомое свечение под пальцами. Вспышка в голове…Он отбросил тряпку и теперь уже осторожно прикасался к ранам, свечение становилось все ярче, а раны затягивались на глазах. Кристина не шевелилась ее, словно парализовало в этот момент. Габриэль нежно, едва дотрагиваясь, повторял "рисунок" шрамов на ее бархатной коже и те светлели, исчезали, израненная плоть выравнивалась, приобретала одинаковый оттенок со здоровой кожей. Шрамы уже давно исчезли, а он по-прежнему не мог убрать руки. Кристина не отталкивала, она молчала, немного опустив голову. Между ними повис немой вопрос, который он не мог задать. Его ладони легли ей на плечи, и она снова вздрогнула, но уже не от боли. Потом тихо сказала:
- Мой муж был ликаном. Он любил заниматься сексом в полнолуние.
- Не смей жалеть, - резко сказала Крис и повела плечами, сбрасывая его руки, но Габриэль сжал ее сильнее и рывком привлек к себе. Ожидал сопротивление, но Кристина просто напряглась всем телом, готовая вырваться в любую секунду, даже ударить, но он не боялся. Только что она сказала ему то, что наверняка никогда и никому не говорила и ей больно. Он чувствовал эту боль, не физическую, а там внутри нее, эту черную ауру безысходности, одиночества и отчаянья.
- Ты не обязана ничего говорить.
Кристина резко встала со стула:
- Я иду в душ. После меня ты, а то несет от тебя как от помойной ямы.
Габриэль слышал, как течет вода, как она что-то уронила и громко выругалась. А у него все еще тряслись руки. Он не мог вздохнуть. Не мог пошевелиться. Потом встал и пошел к ней, осторожно приоткрыл дверь в душевую, вырвался клубок пара. За полиэтиленовой шторкой никого не оказалось, Габриэль посмотрел вниз и заметил скрюченный силуэт – она сидела в углу, на кафельном полу, из-под шторы вытекала светло-розовая вода.
- Он заклеймил меня как вещь, как клеймят скот на бойне.
Габриэль закрыл глаза, чувствуя непреодолимую вибрацию гнева внутри. Сейчас он был способен на убийство. Нет он мог бы превратиться в маньяка и драть противника когтями, раскрошить на куски мяса…Если бы мог, он бы воскресил засранца и убивал его медленно отковыривая кусочки кожи с его тела, он бы кастрировал ублюдка без наркоза и заставил сожрать собственные яйца.
- Уходи, Габриэль, тебе не нужна вся эта грязь. Уходи. Ты не знаешь, какие демоны у меня внутри, не буди их, не надо. Пожалей нас обоих. Я…такая…такая…
Габриэль дернул шторку в сторону и шагнул под воду прямо в одежде. Сгреб ее в охапку и прижал к себе, зарываясь лицом в мокрые волосы. Она попыталась вырваться, но он прижал сильнее.
- Особенная, - Кристина дернулась, но он снова удержал, - невыносимая…невозможно красивая…
- Не надо…Ты ничего не знаешь обо мне…если узнаешь тебя стошнит.
О боже его не только не тошнит, он изнемогает, прикасаясь к ней, чувствуя ее боль, впитывает тоску и немое отчаянье и вместе с тем мощную энергию и силу воли. Габриэль обхватил ладонями ее лицо.
- Меня никогда не стошнит от тебя…Слышишь? Никогда. Ты…
Ее глаза…они все еще горели красным фосфором, она закусила губу и перехватила его руки:
- Даже если я скажу тебе, что участвовала в оргиях?
Он почувствовал, как его сердце перестало биться на мгновение. |
