— Входите. Дверь открылась.

— Что ты тут делаешь? — осведомился инспектор Квин.

— Жду вас, сэр, — почтительно ответил Эллери. — Ты же сказал мне по телефону, что едешь сюда.

— Какое тебе до этого дело? — проворчал инспектор. — Я приехал побеседовать с Джоном Брауном.

— Это тебе не удастся.

— Не беспокойся, со мной он поговорит!

— С перерезанным горлом?

— Что-что? — переспросил ошарашенный старик.

— С перерезанным горлом, папа. — Эллери поднялся из-за стола. — Точнее, яремной веной. Браун мертв. Он там. — Эллери указал на спальню.

— Господи! — Инспектор Квин бросился к двери.

Некоторое время он стоял уставясь на труп, потом быстро окинул взглядом комнату.

— Оружия нет?

— Нет. Все выглядело так же, когда я его обнаружил.

— Убийство... — произнес инспектор.

— Похоже на то, папа.

Инспектор снял телефонную трубку, позвонил в Главное управление и резко, отрывисто отдал распоряжения.

Положив трубку, он нахмурился.

— Теперь объясни толком, что ты здесь делаешь.

— Я искал эту девушку — Никки Портер.

— Зачем она тебе понадобилась?

— Хотел свернуть ей шею.

Инспектор хмыкнул.

— Расскажи мне все, что ты об этом знаешь.

Отчет Эллери был точным, разумеется, если не считать, что он не стал рассказывать, как барышня Никки оказалась запертой наедине с мертвецом. Эллери объяснил, что, будучи возмущен тем, как дерзко она его одурачила, хотел сказать ей пару ласковых слов. Поднявшись на второй этаж, он не обнаружил девушку в кабинете доктора Роджерса, поэтому заглянул к Брауну и нашел его с перерезанным горлом. Зная, что инспектор едет сюда, он решил ничего не сообщать до его прибытия и остался стоять — вернее, сидеть — на страже у стола.

— Скверная история. — Инспектор подошел к двери и окликнул: — Вели! Поднимись сюда, и поскорей!

Детективы, фотографы, дактилоскописты прибыли, сделали свое дело и ушли, прежде чем в «Доме здоровья» появился помощник главного судмедэксперта, доктор Сэмюэль Праути. Старый друг инспектора Квина Праути был мрачным, саркастичным, смертельно бледным субъектом, постоянно жалующимся — и не без оснований — на избыток работы. К каждой новой жертве убийства он испытывал личную вражду.

В пять часов Праути вошел в спальню Брауна, угрюмо кивнул инспектору и сержанту Вели, проигнорировав Эллери, и перевел взгляд на тело. Изо рта у него торчала на два дюйма вперед потухшая изжеванная сигара.

— Ну, что вы от меня хотите, Саймон Легри? — буркнул док Праути инспектору. — Чего ради вы меня сюда притащили?

— Перестаньте ворчать, Сэм, и принимайтесь за работу, — сказал инспектор Квин.

— А я-то надеялся, что мне хоть раз в жизни удастся пораньше выбраться к жене и ребятишкам. Так нет! Еще один придурок позволил вышибить из себя дух! — Передвинув сигару в угол рта, он снова посмотрел на труп. — Артерия перерезана. Все, пока.

— Погодите минуту! — воскликнул инспектор. — Не можете же вы этим ограничиться!

— Слепому ясно, что он умер от потери крови, а вы тащите меня в Спайтен-Дайвил!

— Сколько времени он мертв?

Праути ощупал руки и ноги мертвеца и обследовал свернувшуюся кровь.

— Около двух часов. — Он посмотрел на часы. — Этот человек умер примерно в три часа дня.

Инспектор повернулся к Эллери:

— Когда ты прибыл сюда, Эл?

— После трех. Около четверти четвертого.