— Возможно, это к лучшему.

— Что?

— Что вы не умеете готовить. Если бы вы готовили так же, как пишете... — Эллери усмехнулся. Верхняя нога соскользнула с нижней на пишущую машинку. Каретка сдвинулась вправо, и звякнул звоночек.

— Вы всегда сидите на затылке? — спросила Никки. — Неужели обязательно задирать ноги выше головы?

— Идеальная подставка для ног — каминная полка, — ответил Эллери. — К сожалению, в этой комнате нет камина. Не возражаете передать мне мою трубку? Ту, у которой наполовину отгрызен черенок. Она где-то на столе.

— Вы скажете Энни, чтобы она дала мне поесть, или мне вас ударить? — сурово спросила Никки, вставая с кушетки.

— Вы в самом деле голодны? — недоверчиво спросил Эллери.

— Еще как!

— Жаль. Потому что Энни уже ушла.

— Что вы имеете в виду?

— Я только что дал ей недельный отпуск.

— Почему?

— Чтобы избавиться от нее. Она бы рассказала о вас папе.

— Вы хотите сказать, что ваш отец живет здесь? — Никки побледнела.

— Естественно. Это его квартира.

— Но как же...

— Не беспокойтесь. Он вас не найдет. — Эллери ткнул пальцем, как дулом пистолета, на дверь спальни. — Я намерен спрятать вас там.

— Ничего подобного, — твердо заявила Никки, поправляя шляпку. — Я ухожу.

— В самом деле? Тогда садитесь в такси и езжайте прямиком в женскую тюрьму на 60-й улице. Говорят, у них отличная кухня. Например, они используют для яичницы самые лучшие сливки, а что касается бекона...

— Яичница с беконом! — простонала Никки. — Как же я хочу есть!

Эллери поднялся и взял ее за локоть.

— Вы пойдете со мной и будете вести себя как хорошая девочка. И не высовывайте нос отсюда, пока я не выберусь из передряги, в которую угодил из-за вас.

В кухне Никки села на табурет, следя за Эллери голодными глазами. Положив большой кусок масла на сковородку, он подержал ее над газом. Когда масло стало золотисто-коричневым, Эллери вылил в сковородку яйца, которые Энни оставила приготовленными в миске и к которым он добавил чашку сливок.

— Хотите несколько сосисок в придачу к бекону? — Эллери открыл дверцу плиты и зажег духовку.

— Конечно хочу!

Подойдя к холодильнику, Эллери вернулся с шестью сосисками и несколькими ломтиками бекона, которые положил на решетку.

— Вот, — сказал он, вставляя два куска хлеба в электрический тостер. — Последите за ними.

— Что я должна делать?

— Когда они поджарятся, выньте их, намажьте маслом и положите в тостер еще два куска. Или вы не умеете намазывать маслом тосты?

Никки испепелила его взглядом.

Эллери достал из холодильника несколько банок и поставил их на стол. Никки повернула банки, чтобы видеть этикетки.

— Джем из айвы, клубничное варенье, апельсиновый конфитюр... Все-таки у вас есть кое-какие достоинства, мистер Квин.

— Что желаете на десерт — чернослив или инжир со сливками?

До половины одиннадцатого они сидели в кабинете Эллери, обсуждая убийство Брауна, детективные романы, бегство Никки от полиции, международное положение и приключения Эллери на поприще расследования преступлений. Услышав звук ключа в замочной скважине, Эллери втолкнул Никки вместе с ее чемоданом в спальню, закрыл за ней дверь и начал печатать на машинке. Инспектор вошел в кабинет вместе с сержантом Вели.

— Снова за машинкой, — зевая, заметил старик.

— Неужели вы еще не поймали мисс Портер? — иронически осведомился Эллери. — Вы ведь всегда ловите убийц, верно?

— Поймаем, не беспокойся, — усмехнулся инспектор.