— Наводила в лекарствах порядок, — продолжила она, ее голос был отупляюще монотонен. — Не думаю, что этим кто-то занимался в моё отсутствие.

Я кивнула, набралась смелости и призналась.

— Меня отстранили. — К счастью мой голос звучал так же монотонно, как и ее. Она должна была знать. Она все равно узнает. Если не от меня, то от кого-то еще.

Я ждала приподнятой брови, резкого тона, который вопрошал бы требовательно, почему они это сделали. В принципе, я ждала защиты, бдительной матери, которой она всегда была.

Вместо этого её голос прозвучал глухо.

— Ты больше не в библиотеке?

— Нет. — Я откусила и быстро прожевала, опасаясь следующих слов. — Я теперь с разделочной командой.

Она посмотрела на меня.

— С разделочной командой?

— Да. — Я ломала хлеб, пока он не превратился в крошки. — Им нужны помощники.

— И кто переназначил тебя к разделочной команде? — спросила она тихо.

Я слегка пожала плечами, уверенная, что теперь она точно разозлится.

— Джабель дала мне задание.

Ничего.

Мама долго молчала, глядя вниз на тарелку, перед тем как взять ее и отнести на кухню. Я вздрагивала каждый раз, когда она со стуком опускала посуду в раковину. Я все еще ждала. Ждала, что она что-то скажет или сделает. Демонстративно пересечет улицу и набросится на Джабель, свою старую подругу. Я почти могла представить крики, слышала маму, выпытывающую, почему её дочери дали такую низкую должность, предназначенную для тренировки охотничьей команды стаи.

Это было бы знакомо. Типично.

Ничего. Я напрягла слух и услышала, как откупорилась бутылка вина, и оно полилось в бокал.

Через мгновение она снова появилась, остановилась у стола с бокалом в руке — жидкость глубокого зеленого цвета была опасно близка к краям. Она поглядела на меня поверх бокала, делая большой глоток верданского вина.

— Всё будет в порядке, — уверила я, потому что не знала, что еще ей сказать. Она вела себя совсем не как мама. — Я облажалась, и они должны наказать меня. Всё наладится.

Она сделала медленный глоток, её глаза были пусты.

— Да. Думаю, ты права. — Она снова ушла на кухню. Когда мама вернулась, у неё под мышкой была зажата полная бутылка верданского вина. Взглядом я следила, как она шла по коридору к спальне. Дверь со щелчком закрылась за ней. Через мгновение я услышала низкий гул телевизора в её комнате.

Я сидела за столом и смотрела вокруг. На три пустых стула. Резко встала, не в силах созерцать эту картину.

Собрав посуду, отнесла ее к раковине. На кухне была давящая тишина, слышались только звуки телевизора из маминой комнаты. Пока я мыла посуду, мой взгляд скользнул в окно, и я сделала резкий вдох. Миска выскользнула из рук, отскочила от края раковины и разлетелась по полу. Я все еще не шевелилась, не обращая внимания на жгучую боль в ноге.

Мой взгляд наткнулся на что-то далекое в мамином неухоженном саду. Тень стояла во мраке. Я видела сверкающие глаза, смотрящие во мгле на мой дом. На меня.

Вокруг тени туман клубился и разлетался, как дым от огня. Это давало возможность увидеть лицо — кривую улыбку Корбина. Он выглядел самодовольным от того, что так нагло там стоял.

У меня стала потрескивать кожа, легкие сокращались и раздувались, вибрируя теплотой, в то время как глаза сузились, прекрасно считывая, что значила эта ухмылка.

Он полагал, что теперь я стала легкой добычей для него. Тамра и Кассиан были друг у друга, а я находилась не в почете у стаи — что еще мне следовало бы сделать, кроме как упасть в объятия единственного драко, смотревшего на меня? Кто еще захотел бы быть со мной? Правильно? Ошибаетесь.