Зачем столько зубов — непонятно. Ведь утконосы ящеры ни на кого не нападали, они были вегетарианцы: ели водоросли и прибрежные растения. Когда извлекали их из воды, опускались на все четыре ноги, но обычно ходили только на двух задних.

От врагов спасались в озерах и реках. Плавали отлично. На передних лапах пальцы соединяли утиного образа перепонки.

Ростом утконосые ящеры были немаленькие: длина десять метров, а высота — больше пяти.

Он шел к воде и спокойно в нее погружался. Воздуха набранного в легкие и в «баллон», вполне хватало на дальние путешествия по дну. Этот баллон — большой полый гребень на голове.

Правда, не все ученые согласны, что гребень служил как акваланг. Они говорят, что в нем помещались органы обоняния. В таком случае нюх у этого ящера был исключительно тонкий.

Скорее всего, однако, и те и другие функции выполнял гребень: на суше позволял издали чуять врага, а в воде служил для дыхания, как запасной баллон с воздухом.

Жили гребенчатые ящеры там же, где и утконосые, близкие их родичи. Путешествовали по берегам рек и озер, питались сочными растениями. И ростом не уступали своим утконосым собратьям.

Еще один странный ящер жил в стародавние времена (в пермском периоде) там, где раскинулся сейчас штат Техас (США). Диметродон. Был он хищником (из группы зверообразных). Ростом был не очень велик, до трех метров длиной. На спине носил парус (иначе и не назовешь этот необычайный орган). Остистые отростки позвонков были у него неимоверно длинные. Натянутая на них кожа возвышалась над спиной метра на полтора.

Зачем, спрашивается, ящеру такое сооружение? Загадка…

Недавно английские физики Брамбелл и Феллгетт после математических расчетов пришли к убеждению, что парус диметродона — солнечный аккумулятор! Поворачивая его боком, широкой поверхностью к солнцу, ящер собирал инфракрасные лучи. Тепло, полученное парусом от солнца, шло на обогрев всей рептилии: за 80 минут такой инсоляции температура тела диметродона поднималась от 26 градусов до 32!

Ночью же, когда становилось прохладно, ящер сильно снижал кровоснабжение паруса, чтобы тот из грелки не превратился в холодильник: ведь поверхность его очень велика, и радиация, утечка тепла через кожу паруса, была значительной. Поэтому в чрезмерную жару парус мог нести и противоположную службу: действовал не как обогреватель, а, наоборот, как радиатор «автомобиля (рассеивал в пространство тепло, полученное с током крови от перегретого тела).

Такое же назначение выполняли, очевидно, и покрытые кожей гребни на спине у многих других мезозойских рептилий. По некоторым подсчетам, «они могли при сильной жаре снижать температуру тела динозавра на 50 процентов».

На этом с сухопутными ящерами покончим. Заглянем ненадолго в мезозойское море.

Тут первым заявляет о себе ихтиозавр. Его научное имя в переводе на русский язык означает: рыбоящер. И, правда, ни один из ящеров не поражает таким сходством с рыбой, как ихтиозавр. Но он не был столь велик, как следующие в нашем описании три морских чуда-юда.

Пять-тринадцать метров — длина ихтиозавров. На берег рыбоящеры никогда не выходили. Любопытно, — как же тогда размножались? Где откладывали яйца? Ведь ящеры выводились из яиц. Но из яиц, отложенных на суше, а не в воде.

Вот тут-то и начинается самое удивительное. Ихтиозавры, оказывается, рождали живых детенышей. Их яйца развивались не где-нибудь в песке, а в животе у ихтиозавра-матери. Там же из скорлупы яиц вылезали, прорвав ее, новорожденные ихтиозаврики. Выбирались: из тела матери и сразу же уплывали от нее.

Ученые откопали в мезозойских пластах земли 15 отлично сохранившихся скелетов ихтиозавров. И рядом с каждым из них, там, где у живого ихтиозавра был живот, лежали скелетики маленьких ихтиозавриков. У некоторых рыбоящеров детских скелетов было мало — один-три.