— Но… почему, как?

Хиз больше не мог выдержать пытки ее пристальным, испытующим взглядом. Он крепко обнял девушку.

— Джоди, Рождество я хочу встретить с тем, кто мне дороже всех на свете. С тобой, моя упрямая жена.

— Со мной…

Хиз взял ее левую руку и поцеловал безымянный палец чуть ниже обручального кольца. Это кольцо, украшенное английскими розами и австралийскими акациями, было еще одним напоминанием того, насколько они непохожи.

Надеюсь, это кольцо останется на моем пальце до конца дней.

— Твои братья и сестры возненавидят меня за то, что забрала тебя у них, — все еще не веря своему счастью, прошептала Джоди.

— Дорогая, они тебя обожают за то, что ты меня забрала. Слишком долго я был для них занудным старшим братом, который только и делал, что работал. Жил чужими жизнями. В то время как они обзаводились семьями.

— Я им нравлюсь?

— И не только им.

— А кому еще?

— Ммм. Мэнди и Лиза по тебе ужасно скучают. Когда я позвонил им, чтобы узнать адрес твоей мамы, они просили передать тебе миллион поцелуев.

Джоди прикусила губу.

— А еще кому?

— Ну, даже твоя сумасшедшая мать любит тебя настолько, что не желает отмечать без тебя свой день рождения. А Дерек хотел помочь тебе уехать.

— Но я пока не готова их простить.

— Есть еще кое-кто. Только не могу припомнить, кто именно…

Нетерпение взяло верх над сдержанностью.

— Ладно, говори уже, или я разведусь с тобой и останусь здесь.

— Хорошо, хорошо. Это я. Я люблю тебя.

Хиз любит меня. Он меня любит!

И Джоди тоже любила его, она чувствовала это всем своим сердцем. И еще Джоди знала, что, любя его, она не потеряет саму себя. Эта уверенность делала ее чувство к нему лишь крепче.

— Несколько недель назад, когда умерла Мариша, — начал Хиз, — я вдруг понял, что живу по инерции и, когда я умру, по мне никто не будет скучать. Но потом появилась ты, и все изменилось. Я хочу, чтобы ты, Джоди, разделила со мной мою жизнь. И очень надеюсь, что ты этого хочешь.

Девушка поняла — он сказал именно то, что она чувствовала, но не знала, как описать словами.

— Хиз, я люблю тебя настолько, что это причиняет мне боль. Настолько, что мне физически плохо, когда тебя нет рядом.

— Ты и я, — сказал он, целуя ее губы, а затем кончик носа.

— А если я не смогу вернуться домой? — Домой. На ранчо Джеймсон — лучшее место на свете.

Хиз сунул руку в карман и вытащил оттуда конверт:

— Твоя виза.

— Моя виза… Мы ее получили?

— Мы ее получили!

— Боже мой! Как здорово! О нет… Но разве Кейдж не сказал, что я должна быть в Австралии, когда иммиграционная служба примет решение выдать мне ее? Я все испортила.

— Ну, если ты помолчишь, я объясню, испортила или нет.

Джоди прикусила губу и посмотрела в голубые глаза мужа.

— Очень многие в Австралии любят тебя, и, несмотря на то что ты приложила все усилия, чтобы тебе не дали визу, это у тебя все равно не вышло. Когда я говорил с Мэнди, я объяснил ей, к чему может привести твой внезапный отъезд. Она позвонила Скотту, а тот связался со своим приятелем Кейджем. И теперь ты можешь в любое время — после нашего медового месяца, конечно, — вернуться в Австралию.

— Скотт? Он сделал это для нас?

— Да. Вот как все обернулось, а ты считала его чудаком.