– Как хочешь, – раздраженно буркнул Харви, которому надоели препирательства.

Оливия растерялась. Разве я поступила неправильно? Разве от меня ожидали другого? Как бы мне хотелось, чтобы Харви высказался более определенно – я так нуждаюсь в его одобрении!

В самолете Харви окружили повышенным вниманием стюардессы, готовые исполнить любое его желание. Но его раздражала эта предупредительность. Харви слышал, как Оливия оживленно болтает со своим соседом, и клял себя за невозможность изменить положение, которое он сам же и создал.

Оливия добросовестно выполнила все его пожелания: не вмешиваться в его дела, не отнимать у него по пустякам время, не мешать ему готовиться к предстоящим деловым переговорам и вообще больше заниматься своими делами. «Не нарушай мои планы», – твердо сказал он ей. И вот теперь он летит в самолете, потягивая восхитительное шампанское с таким видом, словно ему подали уксус. Харви был очень недоволен собой и сложившейся ситуацией. Рушился установившийся уклад его жизни.

В самолете Харви хотел бы сидеть рядом с Оливией. Это было первое ее путешествие за океан, и Харви предвкушал, какой радостью будет сиять ее лицо. Она умела радоваться жизни. Эта черта характера жены всегда нравилась Харви. Он считал, что именно поэтому она и была превосходной матерью, лучшей и желать нельзя. И Харви все время пытался дать понять Оливии, что это качество ее натуры значит для него больше, чем сексуальные утехи, которые – пожелай он того – можно легко найти и на стороне.

Однако ничего искать на стороне он не хотел. И даже представить не мог, что где-нибудь еще может получить такое удовольствие, которое он получал последние четыре ночи, занимаясь любовью с Оливией. И это приводило Харви в растерянность. Он уже успел смириться с ходом своей семейной жизни, знал, что можно и чего нельзя ожидать от своей жены, и вдруг…

Поведение Оливии нарушило все его представления о ней. Перед ним предстала совершенно другая женщина, не та, с которой он прожил семь лет и к которой привык. Будто все ее чувства, намертво запеленатые, вдруг вырвались на свободу, мстя за свое длительное заключение.

Одежда, которая сейчас была на Оливии, будоражила воображение Харви. Плотно облегающие джинсы подчеркивали пленительные бедра и восхитительно длинные ноги. А уж от пуловера с глубоким вырезом нельзя было отвести глаз.

Каким-то непостижимым образом свободный пуловер подчеркивал отсутствие на Оливии бюстгальтера. У Харви не выходила из головы мысль о том, что могло бы его ожидать ночью, когда путешественники опустят спинки своих кресел и в салоне погаснет свет. Сейчас же… Харви перевел взгляд на Аделайн, невозмутимо сидевшую рядом с ним и смотревшую в иллюминатор. Аделайн, по-видимому, понимала, что босс расстроен, встревожен и в плохом настроении. Один Бог знает, как она воспринимает создавшуюся ситуацию. Не то что Харви это беспокоило, но ему необходимо поставить все точки над «i», прежде чем самолет приземлится в каирском аэропорту и они доберутся до «Оберж де пирамид».

Одежда Аделайн тоже подчеркивала ее сексуальность, хотя и не столь откровенно, как у Оливии. На Аделайн была длинная темно-синяя юбка с разрезом на боку, доходившим до середины бедра, откуда начинался ряд пуговиц, поднимавшихся до талии. Юбку дополняла облегающая блуза в тон, на которой было не меньше пуговиц, чем на юбке, – для того, чтобы привлечь внимание. Что же касается фигуры, то тут Аделайн заметно уступала Оливии.

Вероятно, почувствовав его взгляд, Аделайн с вопросительным видом повернулась к Харви.

– Какая-нибудь проблема? – В ее голосе прозвучали сочувственные нотки, приглашающие Харви поделиться с ней тем, что его беспокоило.