Одним прыжком спустился на улицу и подбежал к машине. Отец моего соседа недовольно глянул на меня, но ничего не сказал, сев в машину и тем самым отгородившись от нас. А рыжий кореец просто замер, не поворачиваясь ко мне.

— Джувон… — я коснулся плеча друга, повернул его к себе и замер.

Он плакал. Сжимая губы, чтобы не выдать себя и своего состояния. Он дрожал. Он был беззащитен, сломлен.

— Джувон, все еще можно исправить, — начал я. — На одной корпорации жизнь не кончается!

— Кончается! — резко выпалил он, смахивая с лица слезы. — Ты не представляешь, что меня ждет дома, в Сеуле. Ты не представляешь, какое это унижение, когда тебя забирает отчим! Я позор! Позор всей семьи!

Отчим? Так у тебя нет отца?

— Первое, что мне скажет мама, когда я переступлю порог дома? Пак Исыль сделал все для твоего будущего, а ты не умеешь ценить то, что он делает для семьи. Я целый месяц буду выслушивать это, а затем пойду туда, куда мне скажут, — он всхлипнул, но слез больше не было. — Исыль Пак то, Исыль Пак сё, я целыми днями только и слушал, что я должен лучше учиться. Я целыми годами слушал, какой отчим хороший и что он все делает для меня.

— Так, если это так, то…

— Это не так! — в его глазах появились искорки ненависти. — Мама говорит, куда мне идти, он платит. Мама говорит, что мне делать, а он оплачивает это. Все! Понимаешь? Поступление, общежитие, еду, сон, развлечения. Мама считает, что он занимается со мной, заменяет мне отца, но это не так! Я не хочу туда возвращаться! Не хочу жить в том месте, где боготворят чужого мне человека!

— Может, — резкий мужской голос зазвучал со стороны машины. Он даже вышел на улицу ради пущего эффекта, — ты успокоишься, Джувон и сядешь в машину? Только позоришь себя и свою семью!

Я выглянул из-за плеча соседа, чтобы еще раз посмотреть на лицо этого человека.

При его несуразной внешности я бы даже сказал, несимпатичной, он явно блистал своим достатком. Да что уж говорить о достатке? Дорогая машина, дорогой костюм, слишком чистая кожа лица, на которой даже не было морщин.

Серые глаза и пустой взгляд. Волчий, я бы сказал. Такие люди очень опасны для бизнеса.

Стоп. Опять я думаю так, словно все это знаю и проходил через это десятки раз…

— Джувон, садись в машину. Мама ждет.

Учитывая то, что сказал Джувон, я, кажется, теперь понимал, почему он пойдет по косой дорожке криминального мира. Почему он сойдется с Дэсон и почему сядет вместе с ним.

Сон, который никак не мог выйти из моей головы, говорил мне о том, что я действительно прожил другую жизнь, и, кажется, почему-то вернулся обратно. Словно ради того, чтобы исправить все ошибки. И не только свои.

Чудеса да и только, но сегодня слишком многое говорило о том, что это правда.

Думая о том, что Джувон сядет, меня вновь посетило чувство дежавю, как и в целом, от этого с ним разговора…

— Джувон, — пробормотал я, когда сосед начал поворачиваться к машине. — Что бы ни случилось, ты всегда можешь позвонить мне. Но помни, никогда не иди на поводу у Дэсона. Он сделает из тебя плохого человека. Просто поверь мне!

На лице корейца загорелась легкая ухмылка, он повернулся ко мне, посмотрел на меня исподлобья и спросил:

— А как твое собеседование прошло? Тебя взяли?

Я и ответить ничего не успел. Мой успех был нарисован на моем лице, видимо. Это не то, чтобы оскорбило его… это его не порадовало. Обидно, я думал, мы действительно стали неплохими друзьями.

— Рад за тебя, Винсент, — отвернулся он, залезая в машину. — Ты хороший друг.

* * *

До самого вечера я валялся в своей уже одиночной комнате.