Папа Миша

Лена осторожно выглянула из-за косяка на улицу и лишь убедилась в том, что и так знала: бежать было некуда. Темная ночь с навсегда, возможно, потухшими фонарями, освещалась лишь пожаром. Вдали пробегали неясные фигуры, и по скорости их передвижения было сразу ясно – это людоеды. Сжимая в руке топорик, Лена стояла, не зная, что предпринять. Если оставаться здесь, ее рано или поздно обнаружит тот или те, кто сейчас рвал жертву на лестничной клетке верхних этажей. Идти вперед – верная смерть.

«А что, если прикинуться одной из них? – пронзила ее безумная мысль. – Кажется, они не кидаются друг на друга? Точно я этого не знаю, но ведь попробовать можно? Всклокочить волосы, порвать одежду и бежать… Только куда? Кроме того, придется бросить рюкзак и топорик, а больше у меня ничего нет».

И все же, скорее всего, она попробовала бы – только чтобы сдвинуться с места, шагнуть в эту страшную ночь, а там уж пан или пропал, лишь бы быстрее. Но слева, там, где жила бедная Светка, послышались выстрелы. Сердце бешено застучало в груди. Лена заставила себя сделать шаг вперед, метнулась на газон и прижалась к стволу дерева, вглядываясь в темноту. Выстрелы становились чаще, кричали многие голоса, она уже слышала топот. Спасение! Правда, какое-то странное: ни военной техники, ни тарахтенья пулеметов… Навстречу приближавшимся людям пронеслись сразу четверо людоедов, заставив Лену еще теснее прижаться к дереву. Потом еще один бывший человек выскочил из подъезда, наверное, это был тот самый, которого Лена слышала наверху. Он кинулся навстречу шуму прямо через кусты, выскочил на дорожку и тут же упал, потому что метров с пяти прямо в лоб ему выстрелил человек с двустволкой.

– Да чтоб вас!!! – Матерясь, человек быстро перезарядил оружие и тут же дважды выстрелил в набегавших людоедов. – Быстрей, не растягивайтесь, или хана нам всем! Немного осталось!

К нему, не успевшему снова приготовиться к стрельбе, подбежали еще три людоеда, но рядом оказались несколько парней, вооруженных какими-то тяжелыми дубинами. Прикрывая друг друга, они довольно быстро проломили нападавшим черепа. В это время «охотник», как про себя окрестила его Лена, пробежал еще несколько шагов, почти поравнявшись с ней, и опять выстрелил.

– Ну, быстрей же! Что там Папа Миша, где этот…

Людоедов набегало все больше, и группе приходилось тяжело, несмотря на то что к ним присоединялись новые вооруженные чем попало бойцы. Среди них Лена заметила и нескольких женщин, сгибавшихся под тяжестью каких-то свертков и пакетов. А еще она увидела… Через дорогу, от горящего дома, к ним бежали сотни людоедов. Они только-только еще показались из дворов, но можно было не сомневаться, что они прорвут цепь защитников и убьют всю группу.

– Туда, туда смотрите!! – Она, наконец, выскочила из-за дерева и тыкала топориком в сторону трамвайных путей. – Их много!

– Вот же ежкин блин!! – рядом оказался рослый, полный седой мужчина в тренировочном костюме. В одной руке он держал городошную биту, утяжеленную чем-то с конца, в другой – пистолет. – Оставить! Слушать команду! Сюда, в подъезд, иначе прижмут и раздавят!

Мимо, толкая Лену, тут же побежали женщины с тюками, двое детей с перекошенными лицами, задыхаясь от натуги, протащили тяжелый ящик. Прикрывавшие их бойцы образовали полукруг, постепенно стягивающийся к подъезду, из которого только что вышла Лена.

– Там людоеды! – закричала она. – Не ходите туда!

– А тут кто, по-твоему, идиотка?! – рявкнул на нее мужчина с битой и толкнул к двери. – Быстрей, отходим! Патроны беречь! Внутри сразу на лестницу, там мы их ловчее тормознем!

– Так запрут нас тут, Папа Миша! – Охотник, опять перезаряжая, задом пятился к крыльцу.