|
Работа над одним текстом занимала у него одну-две недели, и Клэри научилась не хвастаться десятком страниц, написанных за выходные, так как Фенелла сказала, что это его угнетает. Раз в неделю она проводила вечер с папой. Осенью они с Зоуи собирались переселиться обратно в Лондон, а пока он жил у Арчи, так что с самим Арчи она виделась лишь в выходные, если не уезжала домой, и даже такие встречи были каверзными: ее беспокоило, что Полли до сих пор влюблена в него. Полли заявила, что говорить об этом не желает больше никогда, и ее желание приходилось уважать, но видно же, думала Клэри, что Полли до сих пор сама не своя. И если Арчи ей по-прежнему небезразличен, гораздо лучше было бы выговориться, но ведь опять получится как всегда, думала она, — в этой семье никто не умеет заявить о том, что важно для него, и Полли, кажется, заразилась той же привычкой. Но не будь они такими, мне бы, наверное, и в голову не пришло сделать одного из главных героев похожим на моих родных, а другого — нет. О своем романе она думала, пока не уснула.
На следующее утро Невилл явился в одиннадцатом часу со словами, что пришел позавтракать. — Еще чего! Ты безнадежно опоздал. И наверняка поел дома перед выходом, — добавила она. — Только слегка перекусил. Всего-то и съел четыре тоста. — И у нас были только тосты, притом меньше четырех. — Миссис Криппс дала мне вот это для вас. — В коробке лежало шесть яиц. — Раз я притащил их в такую даль, значит, имею полное право съесть одно прямо сейчас, — заявил Невилл, пока обе они радостно ахали над яйцами. — Дай ему одно, — сказала Полли. — В поездке у любого разыграется аппетит. — Я вообще думать ни о чем не могу, — объяснил Невилл, — сразу есть хочется. Само собой, от каких-то мыслей хочется сильнее. — Сразу после еды — ничего подобного. — А мне через час — уже да, — просто ответил он. — И ничего тут нет странного. Знаешь, сколько нам положено съедать в неделю? Одно яйцо, две пинты молока, полфунта какого-нибудь мяса, четыре унции бекона, две унции чая, четыре унции сахара, четыре унции сосисок, две унции сливочного масла, две унции лярда, четыре унции маргарина, три унции сыра и немного потрохов. А в школе мы даже этого не получаем. Я добыл весы и неделю вел контрольный эксперимент. Вместо мяса было рагу по-ирландски, полторы унции в нем — не мясо, а кости, в сосисках — почти один хлеб и еще какая-то противная трава, яйцо на вкус лежалое. Всю неделю я обходился без сахара, чтобы взвесить его, и конечно, никаких четырех унций там не набралось… — Часть твоего пайка добавляют в еду, когда ее готовят, — перебила Полли, — потому ты и недосчитался всего того, что полагается тебе по карточкам. И вообще, кому это надо — съедать твой паек? — Учителям. Особенно мистеру Фотергиллу. Он жутко толстый, его сестра посылает ему домашние сладости, а еще от него несет выпивкой. Иногда. — Вот твое яйцо. — Здорово. Гораздо лучше яичного порошка. Из его неосторожного замечания они сделали вывод, что он завтракал в поезде. — В самом деле, Невилл! Ну и жулик ты! Позавтракал уже дважды. — Тревожит меня эта твоя непорядочность, — добавила Клэри. — Нет ее у меня. Просто я не все рассказал. Забыл, а сейчас вспомнил. Дело в том, что я страшно голодный. Если хотите, чтобы я работал, хотя бы не дайте мне помереть с голоду. Однако красил он на удивление хорошо и сам покрыл первым слоем всю большую комнату Клэри, поэтому для него не пожалели двух огромных бутербродов с беконом на обед и двух булочек с сахарной глазурью, которые Полли принесла из булочной. |
