– Все может быть, Чейз, – сказал Алекс. – Возможно, это случилось много веков назад, когда люди еще помнили о расположении базы.

Я надеялась, что он прав.

Когда археологи находят разграбленную станцию или корабль, это обычно означает, что грабители навещали эти объекты в течение нескольких столетий после окончания их активности. По прошествии определенного времени люди попросту забывают, где и что было, и объекты пропадают навсегда. Порой я думаю о том, сколько кораблей со взорвавшимися двигателями дрейфует во мраке космоса – кораблей, исчезнувших из всех реестров.

Замечу, что мы не археологи, а самые настоящие бизнесмены: мы сводим коллекционеров с поставщиками товара, а иногда, как сейчас, сами ищем товар. Мгновение назад нам казалось, что мы наткнулись на золотую жилу. Но теперь мы приближались к дыре затаив дыхание.

В стороне лежал люк, срезанный лазером и покрытый едва заметным слоем пыли.

– Это было совсем недавно, – сказал Алекс. Надо признать, что он не отличается уравновешенностью. Дома, в спокойной обстановке, Алекс – образец учтивости и сдержанности. Но вдали от человеческого общества, как, например, на этом спутнике, я иногда могу видеть, каковы его истинные чувства. Уставившись на лежащий люк, он подобрал камень и, пробормотав что-то себе под нос, зашвырнул его чуть ли не на орбиту.

Я стояла, словно школьница в кабинете директора.

– Наверное, это я виновата, – сказала я.

Внутренний люк тоже был срезан. За ним была темнота.

Алекс посмотрел на меня. Я не видела его лица за стеклом шлема, но легко представляла, что на нем написано.

– Ты о чем? – спросил он.

– Я сообщила обо всем Винди.

Винди была директором отдела по связям с общественностью разведки и моей давней подругой.

Алекс был лишь немногим выше меня, но сейчас, казалось, он прямо-таки навис надо мной.

– Винди никому бы не сказала.

– Знаю.

– Ты разговаривала с ней по открытому каналу?

– Угу.

Он вздохнул:

– Чейз, как ты могла?

– Не знаю, – я едва не расплакалась. – Не думала, что с этим будут проблемы. Мы говорили о чем-то другом, просто случайно так вышло…

– Не смогла удержаться?

– Вроде того.

Алекс поставил ботинок на крышку люка и толкнул ее, но та даже не шевельнулась.

– Что ж, – сказал он, – теперь уже ничего не поделаешь.

Я расправила плечи – «расстреляй меня, если тебе от этого станет легче».

– Больше такого не случится.

– Ладно, – вздохнул Алекс. – Давай посмотрим, что они там наворотили.

Он двинулся вперед.

Вандалы были беспощадны.

Мы прошли через служебные помещения, тренажерный зал, жилые каюты, кухню и столовую. Везде ящики были вытащены, а их содержимое вывалено на пол, шкафы – вскрыты или разломаны. Разграблено все подчистую. Не осталось почти ничего, что могло бы пойти на продажу или заинтересовать какой-нибудь музей. Мы осторожно пробирались мимо осколков стекла, дисков с данными, опрокинутых столов. Одежда порой сохраняется в вакууме удивительно долго, но мы нашли лишь несколько предметов: все они сильно пострадали от содержащихся в материи химических веществ или совсем не представляли интереса. Происхождение пуловера или рубашки не имеет особого значения, если только их не носил легендарный генерал или драматург. Но комбинезон, на котором обычно имеется нарукавная нашивка или сделанная по трафарету надпись на кармане – например, «БАЗА ГИДЕОН», – вещь довольно ценная.