Изменить размер шрифта - +

– Отлично, – сказал Алекс. – Не могли бы вы меня с ним свести?

– С кем?

– С владельцем.

– Прошу прощения, господин Бенедикт, но я не могу этого сделать. Это будет неэтично.

Алекс небрежно достал карточку для перевода денег и положил на стол.

– Я был бы вам крайне благодарен.

– Не сомневаюсь. Сделаю для вас все, что смогу.

Алекс улыбнулся:

– Приятно знать, что в бизнесе еще остались профессионалы.

– Спасибо, – сказала она.

– Можете ли вы кое-что ему передать?

– Конечно.

– Пусть он мне позвонит.

– Хорошо.

Женщина отключила связь. Алекс раздраженно фыркнул.

– Без толку, – сказал он. – Он не отзовется, можешь не сомневаться.

Я нашла информацию о Съезде антикваров.

– В этом году почетный гость – Болтон, – сказала я. Олли Болтон уже лет двадцать возглавлял компанию «Братья Болтон», которая занималась поиском исторических памятников. – Во время съезда состоится несколько выставок.

До Пармели было два часа на поезде.

– Закажи билеты, – велел Алекс. – Никогда не знаешь, кто появится на таком мероприятии.

 

Мы рассматривали их с болью в душе, ведь они могли – и должны были – стать нашими. Помимо предметов из каталога там имелись музыкальные инструменты, наборы для игры в шахматы и судзи, лампа и три фотографии в рамках, удивительно четкие, несмотря на возраст. Фоном для всех снимков служили помещения базы. На одном была женщина, на другой – тоже женщина, но пожилая, на третьей – двое детей, мальчик и девочка. Мальчика звали Джейл. Больше не было никаких сведений ни об одном человеке.

Госпожа Голдкресс тоже оказалась там – столь же необщительная, как и во время сеанса связи. «Как дела?» – «Хорошо, спасибо». – «Вы сами там бывали?» – «Нет, увы, слишком занята». Алекс поинтересовался, не присутствует ли здесь владелец экспонатов, но она ответила, что ничего об этом не знает.

Она вежливо улыбнулась мне, намекая, что я могла бы подыскать Алексу другое занятие: тогда он не тратил бы зря ее время.

– Вы передали мою просьбу владельцу? – спросил он.

Мы стояли возле селианских экспонатов; госпожа Голдкресс не сводила с них взгляда.

– Да, – ответила она. – Передала.

– И что он сказал?

– Я оставила сообщение его искину.

Когда мы уходили, Алекс тихо проговорил:

– С удовольствием вышиб бы ей мозги.

 

Другие гости за нашим столом пришли в нескрываемый восторг, узнав, что сидят рядом с самим Алексом Бенедиктом. Им не терпелось услышать подробности о его похождениях, и Алекс, наслаждавшийся каждой минутой, с превеликим удовольствием согласился. Обычно Алекс вел себя сдержанно и старался не слишком задирать нос, но ему очень нравилось слышать, как у него все хорошо получается и насколько значителен его вклад в дело. Он застенчиво краснел и пытался приписать часть заслуг мне, но никто этого не замечал. По его мнению, он держался в достаточной степени скромно. Скромность, как он однажды мне сообщил, есть признак величия.

Когда мы покончили с едой, встал распорядитель и произнес несколько тостов. Покойного Мэйло Рилби, чью бесценную коллекцию пожертвовал его брат, представляла молодая, привлекательная племянница. Она встала, и мы торжественно выпили вместе с ней. Мы подняли бокалы также за представителя университетского музея и за председателя Съезда антикваров, который уходил в отставку после семи лет пребывания в должности.

Быстрый переход