Командир поднялся и учтиво промолвил:

– Вы одержали победу, капитан! И мне не стыдно, что я не устоял перед противником, соединяющим хитрость змеи с храбростью льва. Сеньор, я так же горжусь быть вашим гостем, как гордился бы при более счастливых обстоятельствах быть вашим хозяином.

– Вы слишком великодушны, сеньор. Но что там за шум снаружи? Карри, пойди и посмотри.

Но не успел Карри дойти до двери, как она открылась. Появился Иванс с перепуганным лицом.

– Преступление, сэр! Испанец убит и уж похолодел. Индианка исчезла, а когда мы обыскивали корабль, чтобы найти ее, мы нашли английскую женщину. На нее страшно смотреть!

– Английскую женщину?! – вскакивая, закричали все трое.

– Приведите ее сюда, – сильно побледнев, сказал Эмиас, и тотчас Иео с другим матросом ввели в каюту фигуру, в которой едва можно было узнать человеческое существо. Это была старая женщина, одетая в желтое одеяние жертв инквизиции, с растрепанными седыми волосами, свисающими на измученное и изнуренное голодом лицо. Страдальчески сощурив глаза, как человек, не привыкший к свету, она озиралась вокруг. Ее сжатые губы придавали ей полуидиотское выражение, и все же в глазах мерцали безграничный страх и подозрительность.

Она подняла свои скованные руки, чтобы закрыть лицо, и при этом движении на костлявой руке обнаружился ряд ужасных шрамов.

– Посмотрите сюда, господа! – указывая на них, сказал Иео с жестокой улыбкой. – Это работа папистских палачей. Я хорошо знаю, что означают эти знаки.

И он показал подобные же шрамы на своей собственной руке.

Командир отшатнулся с таким же ужасом, как англичане.

– Как очутилась эта несчастная на борту моего корабля? Епископ, так это пленник, которого вы прислали?

Епископ, который понемногу пришел в себя, посмотрел на нее, а затем быстро отодвинул свой стул, перекрестился и почти завопил:

– Проклятье, проклятье! Кто привел ее сюда? Уберите ее, не смотрите на нее. Она сглазит вас, околдует! – И он начал бормотать молитвы.

Эмиас схватил его за плечи и поставил на ноги.

– Свинья! Кто это? Очнись, трус, и скажи мне, или я разрежу тебя на куски!

Но, прежде чем епископ успел ответить, женщина испустила дикий крик, и, указывая на более высокого из двух монахов, спряталась за Иео.

– Он здесь! – кричала она на ломаном испанском языке. – Возьмите меня отсюда! Я вам больше ничего не скажу. Я вам сказала все и еще много неправды. О, зачем он опять пришел? Ведь они сказали, что больше не будут меня мучить.

Монах побледнел, но, как загнанный дикий зверь, обвел все собрание злым взглядом, а затем, в упор смотря на женщину, так сурово приказал ей замолчать, что она, как побитая собака, опустилась на пол.

– Молчи, пес! – вскричал Билл Карри, которому кровь бросилась в голову, и подкрепил свои слова ударом, поневоле заставившим монаха замолчать.

– Не пугайтесь, добрая женщина, и говорите по-английски. Мы все здесь англичане. Расскажите нам, что они с вами сделали.

– Новая ловушка! Новая ловушка! – закричала она с сильным девонширским акцентом. – Вы не англичане. Вы опять хотите заставить меня лгать, а потом начнете мучить. О, я несчастная! – закричала она, разражаясь слезами. – Кому мне довериться?

Эмиас стоял молча, полный жалости и ужаса. Какой-то инстинкт подсказывал ему, что он скоро услышит новости, о которых он боялся спросить. Но Джек сказал:

– Не бойтесь, душа моя, не бойтесь. Бог защитит вас, если вы только будете говорить правду. Мы все англичане и все из Девона, откуда и вы, кажется, судя по вашей речи.