– Почему нет? Во Франции я наверняка смогу быстро вернуть тебе ту роскошь, в которой мы жили. И даже, возможно, больше…

– Нет, Джузеппе, я не хочу ехать во Францию. Я хочу жить здесь… или на Мальте. Франция скоро станет местом действия нечестивых событий, а я хочу спасти свою душу, ты слышишь, я больше не хочу участвовать в твоих сатанинских делах…

– Опять! – усталым голосом молвил Калиостро.

– Опять и всегда! Ты говоришь, что любишь меня, но ты делаешь все, чтобы разгневать меня. Ты всегда обманывал меня и обманываешь теперь…

– Я клянусь тебе, что это не так!

– Ты хочешь отобрать у меня покой, который я стараюсь обрести.

– Несчастная, подумай о том, что покой, которого ты жаждешь, мы можем обрести здесь только в темнице замка Сен-Анж. Или на дне Тибра с камнем на шее. Да, я люблю тебя, и ты это знаешь. Но любишь ли ты меня, Лоренца?

Лоренца медленно покачала головой. Глаза ее застыли, она смотрела на мужа, не видя его.

– Нет, Джузеппе, я тебя больше не люблю. Ты вселяешь в меня ужас. Но я хочу спасти твою душу, это единственное, что имеет смысл.

– Мою душу? Оставь ее в покое, – крикнул гневно маг. Мне не следовало привозить тебя сюда. Ты вновь оказалась во власти предрассудков твоего детства.

– Во власти веры, да. И я хочу здесь остаться!

– Тогда ты останешься одна! Я еду во Францию, без тебя…

Она подошла к нему и взяла его за руки.

– Несмотря ни на что, ты мой муж, Джузеппе, а я твоя жена. Я должна быть с тобой… Я поведу тебя туда, куда тебе следует идти, хочешь ты того или нет…

– Он хочет уехать, отец. Он хочет уехать во Францию, страну, где пренебрегли Богом…

– Любой ценой нужно его удержать… Франция идет по опасному пути. Если ваш муж увезет вас туда, то вы навсегда будете потеряны для Бога… и он вместе с вами. Но ведь он был в свое время выслан и не может вернуться во Францию без официального разрешения.

– Вчера он мне сказал, что намерен просить разрешения у новой Учредительной ассамблеи. По его мнению, то, что он сделал для дела Революции должно служить ему рекомендацией и гарантией. Он уверен, что получит разрешение и будет благодарно встречен.

– Я думаю, он ошибается!.. Следи за ним, дочь моя. Нельзя допустить, чтобы это письмо после того, как он его напишет, было отправлено. Кстати, мы так и не узнали, где проходят заседания этой проклятой ложи.

Лоренца мрачно покачала головой.

– Мне кажется, он мне не доверяет. Он мне так никогда этого и не сказал. Но я попробую еще раз…

– Конечно, конечно, но главное – не допустить отъезда…

Несколько дней Лоренца наблюдала за мужем. Но толи он еще не принял окончательного решения, толи выжидал, как будут развиваться события во Франции, только к этому вопросу он больше не возвращался и проводил все свое время за приготовлением фармасептических снадобий. Казалось, он полностью поглощен своей работой и даже во время визитов Лораса и супругов Вивальди разговор не касался политики, лишь самых общих вопросов, искусства, безобидных тем.

Может быть эта столь непривычная для него сдержанность была плодом проявляемой осторожности. В самом деле, черные силуэты ближе к вечеру крадучись сновали около дома. Ночью движение теней на площади оживлялось. Лоренце трудно было сказать, собирается ли Калиостро с друзьями на заседание пресловутой Ложи. Она ничего не слышала и не видела.

Отныне каждый вечер с заходом солнца Калиостро заканчивал прием, отсылал оставшихся больных и спокойно коротал время дома. После ужина он поднимался к себе и появлялся только утром.