– Вот это называется «пропеклись», – лаконично прокомментировала я, наблюдая, как мама вынимает из духовки почерневшие комочки.

Фиби с возмущением посмотрела на меня.

– Так и должно быть, – уверенно заявила она.

Мама засмеялась и начала соскребать сгоревшую корку. На самом деле они получились вкусными даже в таком виде, особенно с большой чашкой кофе. На улице уже стемнело, когда я села за домашнюю работу, в то время как мама мыла Фиби голову и укладывала ее спать. Мы целую вечность не проводили столько времени вместе.

Я погрузилась в задание, созвонившись между делом с Леа, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до Сан-Франциско. В десятом часу я стояла в ванной и готовилась ко сну, как вдруг снова зазвонил телефон.

– Да? – ответила я.

– Джесс? – раздался столь знакомый голос. – Это твой папа.

«Пожалуйста, только не это». Вот и все, что я подумала, прежде чем сбросить вызов. Я не хотела, чтобы он присутствовал в нашей жизни. Особенно сейчас, когда мама, казалось, действительно оправилась после его ухода. Это было почти жутко. Словно у него имелось какое-то седьмое чувство. Он всегда звонил именно в тот момент, когда она начинала брать себя в руки.

Конечно, он не понял мой не самый тонкий намек. Прежде чем я успела спрятать телефон, он зазвонил снова.

Мама стояла рядом с ванной, когда я вышла.

– Почему ты не отвечаешь? – спросила она, глядя на трезвонящую трубку.

И когда я ничего не ответила, она склонила голову.

– Это твой отец?

Я кивнула и увидела огонек надежды в ее глазах. Всегда повторялось одно и то же. Пока он не наступал на эту надежду и не втаптывал ее в землю. Только теперь я лучше понимала, почему она продолжала верить в то, что однажды он вернется назад. Она любила его и не могла справиться со своими чувствами, как бы жалко это ни смотрелось.

Мама забрала телефон из моих рук и пошла в сторону спальни. Я успела услышать, как она поприветствовала его, и возненавидела за то, что ее тон звучал слишком дружелюбно, учитывая, что он с нами сделал.

Я прижалась ухом к двери, чтобы подслушать. Естественно, мне было известно, что нормальные люди так не поступают, но в нашей жизненной ситуации не осталось ничего нормального, и виноват в этом был он.

– У нас все прекрасно, – услышала я мамин голос. Зачем она врала ему? Ничего прекрасного у нас не было. Его должна мучить совесть.

– Да, девочки будут рады тебя видеть.

Ни в коем случае. Пусть даже не приближается к Фиби. Это только подарит ей напрасные надежды, что все снова будет как раньше. Она была слишком юна, чтобы понимать: некоторым мечтам не суждено сбыться. Да она до прошлого года верила в Санта-Клауса!

– Джесс нужно больше времени. У нее сейчас переходный возраст. Но она очень мне помогает.

Переходный возраст? Я, наверное, ослышалась. Не было у меня переходного возраста. Его мне пришлось перескочить. Я – единственная взрослая в этом дурдоме.

В голове промелькнула мысль выдернуть из розетки провод, чтобы оборвать связь. Я не понимала ее. Почему она не кричала на него? Почему не говорила, какой он урод? Она в самом деле думала, что если будет пылинки с него сдувать, то он вернется?

– Я знаю, что тебе тоже нужно время, – снова донесся до меня голос матери.