Лили вежливо кивнула. Кажется, эта тема была ей совершенно не интересна.

– Да, наверное, – пробормотала она.

– Как будто мы заново создаем мир, – сказала Адри. Ей почему-то хотелось, чтобы Лили поняла и прониклась. – Только на этот раз мы подойдем к делу с умом. И все сделаем правильно.

Лили надолго задумалась.

– Просто мне интересно, ради кого ты спасаешь мир. Как я поняла, ты не любишь людей.

Адри взглянула на нее, на секунду оторвав взгляд от дороги.

– Просто это действительно большая жертва, – задумчиво проговорила Лили. – Акт наивысшей любви.

Адри долго молчала, подбирая слова.

– Взаимодействовать друг с другом это в наших же интересах. Любовь – механизм выживания. Инструмент эволюции.

Лили закатила глаза.

– О боже.

Адри раздражало, что Лили не понимает: все завидуют колонистам. И колонисты достойны всеобщей зависти.

– Тут есть свои плюсы, – сказала она, сосредоточенно глядя прямо перед собой. – Я буду жить несколько сотен лет.

– Пф. Кому захочется жить так долго? Я бы не согласилась даже за миллион долларов. – Лили взмахнула руками, словно отталкивая невидимый подарок.

– И хорошо. Туда набирают только молодых, – не сдержалась Адри.

Лили лукаво прищурилась, словно ее забавлял этот спор.

– И что такого хорошего в молодых? – спросила она.

– Например, – сказала Адри, – мы не испоганили нашу планету, как вы. Я имею в виду, старшее поколение.

Лили опять отмахнулась, но в этот раз было заметно, что она внутренне напряглась.

– Я знаю, что вы, молодые, как-нибудь разберетесь. Все не так плохо на самом деле.

– Да, там нет Майами, и вряд ли есть Бангладеш и белые медведи, – натянуто проговорила Адри. – Человечество тратит миллиарды долларов, чтобы создать колонию на Марсе, потому что нам нужна стратегия выхода. Что должно произойти, чтобы ты поняла, насколько все плохо?

Лили долго молчала, и Адри вдруг стало стыдно. Она вела себя как идиотка. Набросилась на старую женщину с обвинениями, попыталась задеть ее чувства, даже не зная, зачем ей это надо.

– Ты мне солгала, – сказала Лили, глядя в окно.

– В чем? – спросила Адри.

– Ты та еще сволочь.

Они опять долго молчали. Адри переваривала услышанное. Это было обидно, но, вероятно, правдиво. А потом Лили легонько ущипнула ее за плечо.

– Но это не страшно. Я люблю сволочей. Они колоритные.

Адри сердито нахмурилась.

– Можно я буду тебе писать? Когда ты улетишь? – спросила Лили.

– Конечно, можно. У нас будет видеосвязь. Мы же не в девятнадцатом веке. И я не принимаю обет молчания.

Лили улыбнулась.

– Конечно. Все так быстро меняется, я не успеваю следить. Я всегда думала, это так хорошо… Жизнь меняется. Но, кажется, я ошибалась. – Она невесело усмехнулась.

Они подъехали к дому. Лили вышла из машины и огляделась по сторонам.

– Моя мама была оптимисткой. Наверное, это у нас семейное. – Она покосилась на Адри. – Она любила эту ферму. А теперь не осталось почти никого, кто ее помнит.

Адри посмотрела в сторону домика черепахи. Лили проследила за ее взглядом. Галапагоса смотрела на них и жевала большой лист салата.

– Вот она помнит, – сказала Лили.