Значит, она не хотела, чтобы Камал ее видел. Возможно, собиралась сделать ему сюрприз. Сохраняя спокойствие, он вошел в комнату.

– Оставь глобальную тревогу на случай, когда запретишь мне войти, и я подчинюсь.

– Я не разрешала тебе войти, – поддразнила его Элия.

В ее глазах был озорной блеск. Камал приблизился, и его ладони начало покалывать от желания обнять ее.

– Я уже вошел. Если хочешь меня прогнать, тебе придется драться со мной на кистях, – пошутил он.

– Я бы с удовольствием, но кисти нужны мне для работы.

Тогда Камал снял пиджак и начал расстегивать рубашку.

– Можешь использовать мое тело как холст, дорогая.

Поднявшись со стула, Элия обняла его.

– Это хорошая идея, но для создания из тебя шедевра понадобится несколько часов, а за мной через пять минут придут Анна и Фара. Я обещала помочь им выбрать детские вещи.

Камал заглянул ей в глаза.

– Я могу сделать так, чтобы за пять минут ты получила большее наслаждение, чем за пять часов, – сказал он, после чего стремительно накрыл ртом ее губы.

У него не было времени для церемоний, да они были и не нужны. Элия послушно приоткрыла губы и ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. Тогда он запустил руку ей под рубашку и сжал грудь.

– Ой, простите…

Голос Анны подействовал на Камала как удар между лопаток. С трудом оторвавшись от губ Элии, но не размыкая объятий, он пробормотал:

– Анна, Фара, доброе утро.

– Доброе утро, Ваше Величество, – произнесла Фара, подмигнув Элии. – Простите, мы, наверное, не вовремя…

Еще как не вовремя!

– Иди с ними, Элия. Я заглянул к тебе только на пять минут перед государственным собранием.

– Поторопись, Элия, а то еще станешь причиной какого-нибудь международного конфликта. Мы будем ждать тебя в гостиной.

Когда Фара с матерью удалились, Камал, поцеловав на прощание Элию, покинул студию.

Оказавшись в парадном зале, он первым делом перенес собрание. Ему нужно было побыть одному, чтобы успокоиться. Подойдя к окну с видом на море, Камал увидел на бесконечном полотне небесной лазури лицо Элии.

Он не мог думать ни о чем, кроме нее. Открывая в ней новые восхитительные качества, он чувствовал, как его привязанность к ней растет.

Его восхищала ее внутренняя сила, умение постоять за себя, открытость, дружелюбное отношение к Анне, способность отдавать всю себя без остатка. Все это делало его любовь к ней безграничной.

Да, любовь. Он больше не мог прятаться от своих чувств или давать им другое имя. И все же это слово не вмещало всех его чувств к ней.

Он любил ее в прошлом, но это было несравнимо с тем, что он испытывал к ней сейчас. Новая Элия не только поборола свою пагубную привычку, но и стала талантливой художницей. Она пробуждала в нем еще более глубокие чувства, чем любовь.

Элия вернула его к жизни, изменила его, стала его частью, и он делал все возможное, чтобы она была счастлива.

Но это никак не оправдывало того, как он обошелся с ней в прошлом. Он не только не поверил в нее, но и бросил в трудные для нее времена, чуть не погубив.

Что еще хуже, он обвинил ее в том, чего она определенно не могла совершить. Элия не могла изменить ему с другим даже под действием таблеток. Тому, что он увидел в тот злополучный день, должно было быть другое объяснение.

Достав из кармана мобильный телефон, Камал связался со своими людьми в Штатах и велел им разыскать мерзавца, который настроил его против Элии. Он заставит Шейна признаться во всем, а потом расквитается с ним.

Перелет был длинным, и с каждой прошедшей секундой Камал все больше скучал по Элии.