– Она опять где-то под крышей.

– Но ей уже нужно быть в подвенечном платье!

– А она уже в нем. Такое красивое! Говорят, его нарисовала Финола. У нее тоже будет свой бизнес с вашей помощью?

– Наверное, ей поможет Кенна. Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Алек уже перешел на копыто, которое зажал между своих сильных ног и намыливал лошади щиколотку. Его кильт задрался так, что была видна линия ягодиц.

Эппи фыркнула.

– Кенна не сделает ничего для других.

Темперанс сначала не поняла, а потом медленно повернулась и посмотрела на Эппи.

– Я думала, что каждый в этой деревне считает, что Кенна ангел. Я не слышала о ней ничего, кроме того, что она была очаровательным ребенком.

– И поверили в это? – спросила Эпии и подтолкнула ее локтем, чтобы посмотреть на Алека.

Он нагнулся отжать губку, и его килт распахнулся с одной стороны, обнажая бедро сверху до колена. На секунду Темперанс забыла, о чем говорила. Да, Кенна...

– Я думала, что вы все...

– Спросите у Грейс, если хотите знать правду, – ответила Эппи. – Бьюсь об заклад, что она ничего хорошего о Кенне не сказала. И все Маккэрны рядом с ней нечасто, неужели не замечали?

Пока Темперанс размышляла об этом, Алек закончил мыть лошадь, с блеском в глазах повернулся к обеим женщинам и кивнул им, словно был актером, только что закончившим представление. Темперанс покраснела и притворилась, что она не смотрела на него, пока он мыл лошадь, и не любовалась им, но Эппи зааплодировала, и Темперанс подумала – какого черта! – и тоже зааплодировала.

Алек, улыбаясь, отнес ведро в конюшню. Темперанс поднялась.

– А на каком чердаке Кенна?

– Вроде на том, – ответила Эппи, кивая на верхнее окошко, где Темперанс увидела мерцание свечи.

Темперанс пошла в дом. Ей пришлось пробираться по черной лестнице, чтобы никто не увидел ее и не стал спрашивать, где виски, но, как только она поднялась на последний этаж и взялась за ручку двери, ведущей на чердак, она отпрянула. Что сказать Кенне? Новость ли для нее, что все в доме знают о ее поисках сокровищ Маккэрна?

Темперанс на секунду присела на стул возле двери и попыталась понять, что происходит, но не смогла ответить на этот вопрос. Маккэрн не влюблен в Кенну, Кенне нужны только сокровища. Если всем это известно, как им удастся обмануть короля? И что у Грейс с Кенной, и почему святую Кенну никто в деревне не любит?

Она услышала голоса, тут же узнала голос Джеймса и поняла, что они с Кенной вместе на чердаке. Почувствовав спазм, должно быть, ревности, она еле сдержалась, чтобы не броситься открывать дверь и требовать ответа: чем они занимаются вместе на чердаке. Наедине.

Но, взявшись за ручку, Темперанс напомнила себе, что сегодня ночью Джеймс ляжет вместе с Кенной, и с этих пор они навсегда...

Она все-таки приоткрыла дверь, но очень медленно. Возможно, если она увидит, что Джеймс всетаки любит Кенну, это развеет все сомнения, пожирающие Темперанс изнутри.

– Раз ты нашла сокровище, – раздался голос, похожий на голос Джеймса, но отличающийся вкрадчивостью и скользкостью, – мы можем его убить.

Темперанс примерзла к двери. Каждый мускул ее тела был в напряжении.

– Станешь его вдовой, поэтому все получишь. Оно будет твоим.

– И твоим, – прозвучал голос Кенны. Очень медленно, стараясь не издавать ни звука, Темперанс спустилась с чердака. Джеймс переодевался в своей комнате в свадебный костюм, его единственным помощником был Рамси.

– Я немедленно хочу видеть вас в библиотеке, – сказала она Джеймсу и повернулась к Рамси, – на чердаке... двое, – она не смогла назвать их имен, – я хочу, чтобы они тоже немедленно спустились в библиотеку! – и она захлопнула за собой дверь.