Он обернулся и рассеянно уставился на меня своими молочно-голубыми глазами. На красивом лице было написано смущение.

– Привет! – пропела я, занося прут для удара.

Он перевел взгляд на мою руку и вздохнул:

– Черт.

Эльф, даром что пьян и собирался писать, был невероятно быстрым. Развернувшись, он одной рукой отбил мой удар и вскинул колено. Отскочив в сторону, я еле увернулась от пинка в живот.

Даже не посмотрев, успел ли он расстегнуть молнию и насколько, я бросилась вперед и поднырнула под рукой, которой эльф замахнулся на меня. Очутившись у него за спиной, я хорошенько пнула его пониже поясницы.

Эльф крякнул, пошатнулся, развернулся ко мне, и я бросилась на него, чтобы уже покончить с этим. Я замахнулась. Когда острый конец прута был в каком-нибудь сантиметре от груди эльфа, он выпалил:

– Все равно вашему миру скоро конец. Он…

Не дав договорить, я вонзила железный прут ему в грудь. Прут прошел сквозь кожу эльфа, как сквозь дрянную бумагу. На мгновение эльф замер, потом открыл рот и завыл тонким голосом, точно койот, которого сбила фура.

Ну, ни фига ж себе!

Во рту у него виднелись четыре резца, длиннющие и острые, как бритвы. Они касались нижней губы, как у какого-нибудь саблезубого тигра-мутанта. Эльфы могли и укусить. Да так, что мало не покажется. На самом деле все существа из Иного мира кусаются будь здоров.

Отскочив, я опустила руку, и эльфа словно всосало в самого себя. Он свернулся клубком, от растрепанных волос до кроссовок, сжался, точно бумажный шарик, из верзилы ростом под два метра превратившись в пигмея размером с мою ладонь, раздался треск, точно взорвали хлопушку, а затем последовала ослепительная вспышка.

И эльф исчез.

– Кстати, по поводу твоих последних слов: банально, избито, – обратилась я к месту, где он только что стоял. – Слыхала я и поинтереснее.

– Даже не сомневаюсь.

Я резко обернулась. Сердце у меня заколотилось. Перед глазами промелькнули картины того, как я провожу ночь в тюряге. Несмотря на то что меня поймали с поличным, я все-таки спрятала прут за спину.

К счастью, у входа в проулок стоял не один из городских полицейских, а какой-то незнакомец в черных брюках и белой рубашке. Однако когда он направился ко мне, не спеша, словно вышел ночью прогуляться, я не испытала ни малейшего облегчения.

Он наверняка видел, как я пырнула эльфа прутом. Следовательно, одно из двух: либо передо мной член Ордена, но не из новоорлеанского подразделения, поскольку я его не знала. Или же это слуга эльфа, человек, которого они околдовали. Эти могут быть не менее опасны, чем сами эльфы.

Если их пырнуть прутом, то никакого «хлоп – и нету» не жди. Они истекают кровью. Умирают, как обычные люди. Иногда медленно. В Ордене нет запрета на убийство человека, поскольку иногда иначе просто нельзя, но для этого должны быть очень веские основания.

Я вцепилась в прут, так что свело пальцы. Пожалуйста, только не слуга эльфа. Пусть это окажется какой-нибудь городской сумасшедший, который вдруг ни с того ни с сего решил на меня наехать. Пожалуйста. Пожалуйста.

– Чем могу помочь? – собравшись с духом, спросила я.

Незнакомец склонил голову набок. Ох, мне это не понравилось. Каждый мускул в моем теле напрягся. Он стоял в нескольких метрах от входа в проулок. И вдруг я кое-что заметила.

Блеклые, точно выцветшие голубые глаза с загнутыми кверху внешними краями. Как у эльфа. Но кожа у незнакомца была вовсе не серебристая, а очень смуглая, оттенявшая волосы, такие светлые, что казались седыми. Причем волосы у него были длинные, как у Леголаса из «Властелина колец».

Леголас – красавчик.

Так.