|
А через год после этого? Ну, большую часть того сезона выходов он провел на континенте в роли посредника между казначеями Веллингтона и Ротшильда. Неожиданно Алекс ощутил прилив гнева: злился на маркиза, на превратности судьбы, а больше всего на себя самого. Тогда, четыре года назад, его примитивный ум рассудил, что все, в чем нуждается сестра Йена, – это домашнее тепло и пища. Вполне естественно, что когда они привезли ее в долины Йоркшира, в этот просторный дом ее деда, он решил, что девушка оказалась в раю. А ведь уже то, что Фиона с сестрой умирала от тоски в одиночестве, даже брат к ним не приезжал, должно было заставить задуматься. Таким ли уж чудесным для них было обретение семьи?
Беда в том, что он подсознательно перенес отношения в своей семье на всех, хотя, конечно же, знал, что они отнюдь не у всех такие. Алекс искренне любил не только мать и сестер, но и отчима, который, собственно, и обучил его практически всему, что требуется знать джентльмену. Семья для Алекса была лучшим подарком, который можно ждать от судьбы. О том, что существуют семьи, в которые совсем не хочется возвращаться, он почему-то забыл. Размышления прервало нарочито громкое покашливание – вроде как Чаффи прочищал горло. Подняв глаза, Алекс обнаружил мужчину средних лет, который стоял возле их стола и теребил свою бобровую шапку. – Лорд Уитмор? – обратился к нему незнакомец. Алекс кивнул. – Слава богу! А то я уже начал бояться, что не найду вас. Алекс и Чаффи поднялись, приветствуя не слишком привлекательного на вид джентльмена, – Чаффи даже не вынул из-за воротника салфетку. – Чем можем служить? – спросил Алекс. – Гилберт Брюс-Джонс, секретарь маркиза, – представился незнакомец, протягивая руку. – Я недавно вернулся и застал маркиза готовым снести голову любому, кто попадется под руку. Слуги запуганы. И насколько я понял, все это из-за того, что некие два джентльмена призвали его сиятельство к исполнению обязанностей. Далее произошел обмен рукопожатиями. Они назвали свои имена. Он снял верхнюю одежду. Алекс вновь уселся на свой стул и, отхлебнув эля, оценивающе взглянул на нового знакомого. Тот выглядел примерно так же, как и множество других секретарей, с которыми ему приходилось встречаться: подтянутый, опрятно одетый, с аккуратно подстриженными рыжевато-серыми волосами и ничем не примечательными чертами лица, – явно из тех, кто старается не привлекать к себе внимания. – Брюс-Джонс? – переспросил Чаффи, взяв в руки нож и вилку. – Знаю вашу семью. Вежливые люди, но в деньгах, сдается, не шибко удачливые. Брюс-Джонс усмехнулся, но Алекс уловил смущение, промелькнувшее в его серых глазах. – Вы абсолютно правы, милорд, – сказал секретарь, потерев правой рукой свой шелковый жилет, как будто пытался что-то на нем обнаружить. – Спасибо моему кузену маркизу за эту должность. – Да ерунда все это, – произнес Чаффи, тряхнув головой. – У старикана, может, кишки слипаются от скупости, но коробочка, похоже, варит нормально. Явно не зная, как реагировать на это заявление, растерянный Брюс-Джонс повернулся к Алексу. – Сожалею, что меня не было, когда вы приехали, но, честно говоря, сомневаюсь, сумел бы я чем-то помочь. Алекс подождал, пока медлительный трактирщик закрыл свой кран, принес кружку с элем для Брюс-Джонса и лишь затем продолжил разговор: – У вас действительно нет предположений, куда могли подеваться сестры? – Действительно нет. Брюс-Джонс приподнял кружку, но пить не стал. – Мне трудно объяснить, как сильно я переживал за них. Если бы мог, то послал бы за ними на Боу-стрит. Если бы я был тогда там… – А вас не было? – спросил Алекс. |
