– Обижаете. Я не имею ничего с ними общего. Большинство из них шарлатаны, а те немногие, что есть и что-то могут, не имеют самостоятельности. Они обращаются к потусторонним силам за советом, помощью.

– А что потусторонний мир есть? – съязвил я.

Он сделал вид, что не заметил моего тона: – Обязательно. Если есть день, есть и ночь. Если есть реальный мир, значит должен быть и нереальный.

– А вы, значит, имеете самостоятельность? Полную свободу действий? – спросил я, не меняя тона.

– Полной свободы нет ни у кого. Я не исключение. Ограничения всегда идут рядом с нами. Я понимаю ваше состояние, отсюда и этот тон.

– Состояние?

– Именно.

Что-то меня в разговоре с ним насторожило. Я еще не знал, что, но вся его необычность, манеры, даже простые слова звучали убедительно, хотя он и не стремился этого делать умышленно. Он был такой. Не было в нем фальши, во всяком случае, по отношению ко мне. Вот что мелькнуло у меня. Он какой-то цельный и ему веришь.

– Что касается вас. Вы сидите один, суббота, прекрасный вечер. Нет рядом ни друзей, ни девушки. Вы не хотите никого видеть. У вас проблемы. Проблемы с работой, вернее, у вас сейчас ее совсем нет. Вас уволили, но вы спровоцировали свое увольнение. Девушка с вами практически рассталась, но это не беда, поверьте, – он замолчал, и я чувствовал его взгляд, хотя глаз не видел.

– Что еще скажете, – произнес я и почувствовал, как в горле пересохло, и выпил вина. Мой собеседник наполнил бокалы.

– Я знаю, что вас зовут Дмитрий, – и, увидев мой немой вопрос в глазах, мягко засмеялся, – я узнал это у бармена, но все остальное верно? Не так ли?

– Откуда знаете?

– Давайте еще сообщу. Сегодня вы провели ночь со случайной девушкой, а ваш друг отправился в театр.

Это был перебор. Есть вещи, о которых можно было как-то догадаться, если хорошо знать психологию и попытаться угадать. Можно даже допустить, что вчера вечером он был в клубе и видел мой разговор с Марго и уход с Верой. Но знать про театр, это только если прослушивать телефон. Это я исключал, так как я не та персона, чтобы мой телефон прослушивать. Да, интересный собеседник. И кто он? И тут до меня стал доходить смысл всего, что я от него услышал. Логическая цепочка с момента его появления, общение, фраза, что он более самостоятелен. Какая-то магическая сила, которая притягивала к нему внимание, но если он сам того захочет. И, наконец, информация обо мне.

– Надо полагать, что вы знаете обо мне больше, чем сказали. Снимите очки, – я решил проверить мелькнувшую у меня мысль: абсурдную, глупую, дикую, но она была единственной, что посетила меня. А была она разумной или нет, мне было не до этого.

Он лишь улыбнулся, но возражать не стал и легко снял их. На меня смотрели глаза, в которых играли лукавые искорки, как сказала бы бабушка – бесинки. Глаза смеялись и пронзали насквозь. Но главное – они были разные: один зеленый, другой черный. Я встретил глаза, которые не принадлежали этому миру. Он буравил меня взглядом, от которого я должен был бы съежиться, но мое настроение не давало место испугу.

– Ты это хотел увидеть, – спросил он, перейдя на «ты»

– Да. Наверное, этого мне сейчас и не хватает. В последнее время событий было достаточно, чтобы понять или начать верить: невозможное возможно.

– Я попытался говорить так, чтобы ты догадался.

– Я думал, ты не существуешь.

– Как видишь. Своему зрению доверяешь? Это реальность.

– Трудно не верить своему зрению.

– Себе надо верить во всем.

– Никогда не задумывался и даже не представлял, что это возможно вот так, просто, я бы даже сказал изящно.

Он засмеялся. Это был восторженный смех от моего нелепого высказывания: – Ты думал, что я холодный и злой, – выдавил он из себя, словно прочитав те мысли, что я не озвучил, – ты купился на эту литературную глупость? Тайна окружающая мою персону слишком надумана, но она должна быть, если ты понимаешь, о чем я говорю.