— Я отключила звонок. Автоответчик все записывает. Что ты об этом думаешь, Анжи?

Глубоко вздохнув, Анжи изучила скульптуру на рабочем столе. — Хаос. М-да.

Кивнув, Клер ссутулилась. — Да, ты права. Я в данном случае пошла не тем путем.

— Не смей больше прикасаться к этой горелке. Устав кричать она мигом пересекла комнату и выключила музыку. — Черт побери, Клер мы с тобой договорились встретиться в «Русской чайной» в половине первого.

Клер выпрямилась и в первый раз посмотрела на свою подругу. Анжи как обычно была воплощением элегантности. Ее смуглая кожа и необычные черты лица прекрасно оттенялись синим костюмом от «Адольфо» и огромными жемчужинами.

Ее сумочка и туфли были одного оттенка ярко-красной кожи. Анжи любила, чтобы все подходило друг к другу, чтобы все было на месте. В ее шкафу туфли были аккуратно сложены в прозрачные пластиковые коробки. Ее блузки были подобраны по цвету и материалу. Ее сумки — легендарная коллекция — хранились в отдельных ячейках в специально построенном шкафу.

Сама же Клер считала себя счастливой, если ей удавалось найти две туфли из одной пары в черной дыре своего шкафа. Ее коллекция сумок состояла из одной хорошей черной кожаной вечерней сумки и непомерно большой сумки для холстов. Много раз Клер задумывалась над тем, каким образом она и Анжи стали и продолжали оставаться подругами.

Как раз теперь эта дружба была под вопросом, отметила про себя Клер. Темные глаза Анжи горели, а ритм длинных ярко-красных ногтей, барабанивших по сумке, совпадал с притопыванием ноги.

— Так и стой. — Клер перепрыгнула комнату, чтобы в беспорядке на диване найти рисовальную доску. Она отбросила в сторону свитер, шелковую блузку, нераспечатанное письмо, пустую упаковку «Фритос», пару романов в мягкой обложке и пластиковый водный пистолет.

— Черт побери, Клер…

— Нет, стой на месте. — Доска уже в руке, она откинула диванную подушку в сторону и нашла меловой ка-, рандаш. — Ты прекрасна, когда злишься. — Клер улыбнулась.

— Сука, — ответила Анжи и разразилась смехом,

— Вот так, вот так. — Карандаш Клер метался по доске. — Боже мой, какие скулы! Кто мог подумать, что если смешать кровь племени чероки, французскую и африканскую, то получатся такие кости? Можешь чуть-чуть порычать?

— Оставь ты эту глупость. Ты ничего не добьешься таким образом. Я час просидела в «Русской чайной», попивала «Перрье» и разглядывала скатерть.

— Прости. Я забыла.

— Как всегда.

Клер отложила набросок в сторону, зная что Анжи посмотрит его в ту же минуту, как она отвернется. — Будешь что-нибудь на ленч?

— Я съела горячую сосиску в такси.

— Ну тогда я пойду что-нибудь приготовлю, а ты мне расскажешь о чем мы должны были поговорить.

— О выставке, дура! — Анжи изучила набросок и мягко улыбнулась. Клер изобразила ее с пламенем, вырывающимся из ушей. Отказываясь развеселиться, она посмотрела по сторонам в поисках чистого места, чтобы сесть, и, в конце концов, устроилась на ручке дивана. Бог его знает, что еще скрывалось под диванными подушками. — Ты когда-нибудь наймешь уборщицу?

— Нет, мне так нравится. — Клер вошла на кухню, которая была немного больше алькова в углу мастерской. — Это помогает мне творить.

— Ты можешь эту чушь о настроении художника рассказывать кому-нибудь другому. Клер. Я же знаю, что ты просто ленивая растяпа.

— Что правда, то правда. — Она вновь появилась с пинтой датского шоколадного мороженого и чайной ложкой.