– Но один из них, возможно, обладает даром предвидения. Он может сказать, жив ли мой отец, или даже указать, где он. Тебе нужно лишь спросить.

– Ты хочешь, чтобы они приняли меня за сумасшедшего? Воображаемые магические способности, которые приписывают цыганам, – всего лишь предрассудок, чушь и надувательство. Цыгане пользуются людской глупостью. Они обращают себе на пользу надежды и мечты легковерных. Гадалки и провидцы говорят вам то, что вы хотите услышать, и получают за это щедрую плату. Однако все это полнейшая нелепость, и я не намерен оскорблять свою родню, упоминая о твоих безумных фантазиях. Господи, ты только послушай себя! Какой вздор ты городишь! Неужели ты сама в это веришь?

– Конечно, верю. Я не раз убеждалась, что и ты обладаешь особым цыганским даром. Можешь отрицать это, сколько тебе заблагорассудится, но в душе ты знаешь, что я права.

– Мой единственный дар – охотничье чутье, да еще везение. В этом нет ничего мистического, Кэтрин. И я непременно воспользуюсь своим «чудесным даром», чтобы отыскать твоего отца, если это поможет мне навсегда от тебя избавиться!

– Да как ты смеешь такое говорить?! Ты бы даже не узнал о своих английских родственниках, если б не я! Это я нашла дневник, в котором упоминалось о них. Ты передо мной в долгу!

– Я ничем тебе не обязан, я лишь несу бремя, которое взвалил на меня отец, женившись на твоей матери! И я исполню сыновний долг, чего бы мне это ни стоило.

– Прекрасно, дорогой. Ты и впрямь мастер импрови…

Продолжения разговора Нейтан не услышал, поскольку пара направилась на другой конец палубы, но тон женщины изменился, теперь она вкрадчиво мурлыкала, будто желала подольститься к графу.

Оставшись наконец-то один, Нейтан поднес к глазам подзорную трубу, одолженную у старого Арти, вечно хмурого первого помощника капитана. Пассажиров набралось так много, что за ними пришлось отправить большую шлюпку, полную гребцов. Нейтан заметил на пристани целую толпу богато одетых людей, но они его не интересовали.

Он обшаривал пристань цепким взглядом контрабандиста