Я закатила глаза. Для всего у нее найдется теория! Под мои стихающие крики протеста мы подошли к очередному английскому пабу, «Лягушка и принцесса». Эта мини-пивоварня располагалась в глухом переулке шестого округа, неподалеку от Сен-Жермен-де-Пре.

— Так что за история с Гийомом? — спросила я, когда мы сели за барную стойку с кружками «Мэзон бланш», фирменного пива от «Лягушки и принцессы».

В колонках ревела песня Джастина Тимберлейка, а на танцполе плясали несколько молоденьких блондинок, вокруг которых мялись робкого вида парни: за свои кружки они держались, как за спасательный трос. Если не считать табачного дыма и изобилия курящих французов, бар производил впечатление американского. — Тебе весь день не терпелось спросить, да? Я кивнула и улыбнулась.

— Ну, так в чем дело? Почему в «KMG» готовы терпеть любые его выходки?

В Потому что он талантлив, — ответила Поппи. Ее лицо немного смягчилось. — Ты еще не видела его выступлений. Когда увидишь — поймешь.

— Это вряд ли, — усомнилась я, хотя, должна признать, песня «Город света» сразила меня наповал.

Поппи закачала головой.

— Нет-нет, поверь! Сейчас ты его на дух не переносишь, понимаю — сама была такая же. Но когда ты увидишь Гийома на сцене, то немножко влюбишься. Вот почему его диск разлетится миллионными тиражами. Вот почему он круче, чем Дэвид Бэкхем.

— Ты сравниваешь Гийома с футболистом?!

Поппи посмотрела на меня с ужасом.

— Дорогая, Дэвид Бэкхем — не просто известный футболист! Так же как Гийом Риш — не просто певец. Его полюбит весь мир. Девчонки будут обклеивать его постерами свои комнаты!

— Ага, или на почтах появится новый плакат с надписью «разыскивается», — проворчала я.

— Ну что ты, Гийом совершенно безобиден! — Хотя Поппи рассмеялась, я услышала тревожные нотки в ее голосе. — Зато с ним не соскучишься!

— Ах да, кстати, что там сказал Габриель Франкёр про «Будда-бар»?

— Он хотел втереться к нам в доверие, вот и все.

— Думаешь? А говорил вроде серьезно.

— Он всегда такой, имей в виду. Пудрит нам мозги. Нет у него никаких источников!

— Он знает много такого, что не попало в газеты, — осторожно заметила я.

— Хороший репортер!.. Мы тщательно заметаем следы, и редакторы не рискуют печатать непроверенную информацию. Вот Габриель и бесится. Может, он хотел нам отомстить.

— Может, — неуверенно согласилась я.

— Ты хандришь, — упрекнула меня Поппи через час, вернувшись от барной стойки, где флиртовала с высоким блондином. Она протянула мне пиво.

— Просто устала.

— Нет, ты хандришь и думаешь о Брете. А Брет — недоносок.

Я не смогла удержаться и рассмеялась над ее непосредственностью.

— Мы не созданы друг для друга, вот и все.

— Ой, да ладно тебе! — Поппи закатила глаза. — Он кретин, раз не захотел быть с тобой. Любому ясно, что ты потрясающая. А кому не ясно, тот дурак.

— Ну, давай за это и выпьем. — Я натянуто улыбнулась.

— Правильно! За тебя!

Мы сделали по большому глотку, и Поппи снова завелась:

— Слушай, давай заключим сделку. Если я за полчаса найду тебе кавалера, обещай, что попробуешь сходить на свидание. Пора возвращаться к жизни! Я ведь не прошу тебя влюбиться в какого-нибудь льстивого француза.