– Побеседуйте тогда сами. Или с Мусой, или с Акинфием Ивановичем. Не знаю, сколько они возьмут.

– А где они?

Женщина раскрыла разлинованную тетрадь и погрузилась в изучение каких-то зеленых каракулей.

– Мусы следующие три дня не будет. Акинфий Иванович здесь. Вон его велосипед…

Глаза Тимофея блеснули.

– Это его мы вчера на дороге видели? Едет в темноте и поет.

Женщина улыбнулась.

– Его. Он катается по горам. Велосипед свой увозит вверх на машине, а потом, когда туристов нет, спускается вниз с песнями. Чтобы не слишком педали крутить. Поет так, что собаки в ответ воют. Такая у него личная оздоровительная программа.

– Он местный? – спросил Иван.

Улыбка исчезла с лица женщины.

– Вот вы его сами спросите, раз договариваться будете. Он вам скажет, откуда и чего. А я не знаю. Я вам лучше талоны дам на завтрак, пока не забыла. Еще успеете.

– Где этот Акинфий Иванович?

– Завтракает. Идите кушать, в ресторане его и найдете.

В ресторане ночного певца не было. Друзья устроились на террасе и принялись молча есть – голодны были все.

Завтрак оказался приличным: свежие фрукты, мюсли, местный кислый сыр, яйца с беконом. Вот только в хлебе было что-то тревожное – его мелкие серые ломти наводили на мысли об армии и тюрьме.

«Впрочем, – думал Валентин, – это вопрос восприятия. Западному человеку, наоборот, показалось бы, что это продвинутая органика с отрубями. А у нас ранние детские впечатления приводят к тому, что…»

– Вы трекингом интересовались?

От неожиданности Валентин выронил ложку.

Вчерашний незнакомец стоял возле террасы и внимательно смотрел на гостей. Днем он выглядел так же странно, как ночью – седые длинные волосы и борода, и при этом молодое лицо с блестящими темными глазами. Из-за такого сочетания трудно было определить его возраст даже примерно: от сорока до шестидесяти. На нем был вчерашний спортивный костюм со светоотражающими вставками и вьетнамки на босу ногу.

– Мы интересовались, – ответил Тимофей. – А вы Акинфий Иванович?

Незнакомец кивнул.

– Садитесь к нам.

– Я уже поел. Подходите в мой офис, как закончите.

И Акинфий Иванович показал на небольшой сарайчик, стоявший за кухней в стороне от жилых корпусов.

– Офис, – повторил Андрон, когда Акинфий Иванович отошел. – Офис.

Друзья тихо засмеялись.

– За офис будет надбавка процентов в пятьдесят, – сказал Иван. – Мы эту бизнес-модель знаем и используем.

– Посмотрим, – ответил Тимофей.

Внутри сарайчик действительно оказался оборудован под мелкий офис: стол с монитором и древний факс, который, кажется, был подключен к компьютеру вместо принтера.

Акинфий Иванович сидел за столом и заполнял какую-то разлинованную таблицу вроде той, что была у женщины на ресепшене. Он поднял руку, прося дать ему еще секунду, и друзья принялись осматривать помещение.

На стене висела огромная карта местности с проведенными синей ручкой маршрутами и красными флажками. Рядом помещался стандартный портрет Путина в пилотке за военно-морским штурвалом и большая фотография: Акинфий Иванович с группой счастливых туристов на зеленом горном склоне.

На другой стене экспозиция была несколько необычнее. Там висел лакированный череп с ребристыми мощными рогами, а по бокам – почему-то две маски сварщика с короткими рукоятками. Словно бы Акинфий Иванович охотился в горах на сварщиков, изредка переключаясь на другую живность.