Это апартаменты, которыми он пользуется в Лондоне, сообщил ей Себастиан. У него также есть дом в Кадисе. Но все это пустяки по сравнению с испанским поместьем, куда он ее вез.

Ну и славно, хвались дальше! — усмехнулась про себя Рози.

— Я покажу тебе, где ты будешь спать. — В голосе никаких эмоций. Чувствуя себя несчастной, Рози подумала, не жалеет ли он о своем предложении взять ее в Испанию.

Рози, словно автомат, последовала за ним. Ей надо было заехать домой, чтобы взять паспорт и немного вещей в дорогу. Она не хотела, чтобы он шел с ней. Не то чтобы она стыдилась своего дома. Но это превратило бы различия между ними в настоящую пропасть.

Как и все мужчины, Себастиан сказал, чтобы она взяла паспорт и больше ни о чем не беспокоилась. Неужели он думает, что она сможет обойтись рабочими джинсами и майками, которые брала в Трун-Мэнор?

Оставив Себастиана в мини-маркете разговаривать с Джеффом, Рози поднялась в свою комнату. Джин пошла вслед за ней.

— Ты понимаешь, что делаешь? — чуть ли не кричала ее подруга. — Ты ведь его совсем не знаешь! Твоя мать также вот ушла. Боже, упокой ее душу! Я чувствую за тебя ответственность.

— Он мой работодатель. — Рози сунула паспорт в сумку, добавила несколько чистых носовых платков и кошелек с недельной зарплатой. — Поехать в Испанию — единственный шанс увидеть Маркуса Трупа. В Англии его нет. Если быть точной, он заболел, а сейчас постепенно приходит в себя. Когда поправится, то приедет сюда. Нужно хвататься за эту возможность или вовсе отказаться от встречи с ним. Тебе не надо обо мне беспокоиться, правда не надо.

— Ну, если ты уверена. — Джин с сомнением смотрела па нее. — Только давай о себе знать, хорошо? У тебя ведь есть наш номер телефона. И, Рози… Не думай, что я забыла о твоем дне рождения. Я не забыла. Я не позвонила и не послала тебе открытку, потому что не знала, вдруг ты хочешь сохранить инкогнито. Не хотела портить тебе игру! Но я планировала устроить тебе вечеринку, когда ты вернешься.

Тронутая Рози обняла подругу, с горечью сознавая, как та была бы разочарована в ней, если бы знала всю правду. Ведь она, похоже, выбрала тропинку, по которой шла мать. Она лезет в постель к мужчине, который совершенно не подходит ей по положению.

— Сколько времени мы собираемся здесь оставаться? — спросила у Себастиана Рози, когда они остались наконец вдвоем. Она вспомнила, что он говорил о завтрашнем походе за покупками, и предложила: — Если хотите, скажите, как найти супермаркет, и я все куплю. Мне везет, я умею делать выгодные покупки, правда. — Таким образом она не будет чувствовать себя прихлебателем. Она станет полезной. Сэкономит ему деньги. Потому что будет готовить дома. Тогда ему не придется посылать за едой, что, наверно, жутко дорого.

Себастиан бросил взгляд на ее веки. Его окатило волна нежности. Очевидно, она чувствовала себя должницей и это тревожило ее. Ей хотелось перейти на более удобную роль. На роль прислуги. Никогда! Она заслуживает большего. Она заслуживает самого лучшего.

Он не понимал, откуда взялась эта мысль и почему она была такой настойчивой. Себастиан улыбнулся.

— Сага!(Дорогая! (исп.)) Я хочу видеть, как ты носишь красивые вещи. У тебя великолепная фигура. Просто преступление скрывать ее под скучной рабочей одеждой. А в Лондоне мы пробудем до тех пор, пока я не договорюсь насчет нашего полета. — Он посмотрел на элегантные золотые часы. — Что я и сделаю прямо сейчас.

Потрясенная его словами, в которых слышались нежность и искренность, Рози сделалась пунцовой. Язык прилип к нёбу. Она молчала. А он повернулся на каблуках и вышел.

К тому времени, когда она взяла себя в руки, он уже говорил по телефону.