– Первым делом надо его как-то выманить из страны и отправить в тот город, где живет Софья – Сказал Ангел Клода, озадаченно прикидывая, сколько тысяч километров придется вести его подзащитного к цели.

– Поменяем ему профессию?

– Нельзя. Он каскадер. Это не профессия – это мания.

– Слушай, ну почему мы выбрали его. Он же свою жену пристрелить хотел.

– Зато моя-то подопечная своего мужа действительно убила. Хотя иначе бы пострадали невинные люди на дороге. Свекровь ее наняла человека, чтобы испортить тормоза у машины Сони. И тот свое едва сделал. А пьяный сын Тамары оказался в машине случайно – Софья повезла его, пьяного к Иллариону – преступному авторитету. Тот вызвал адвоката.

Так что, обнаружив, что тормоза отказали, Софья решила не рисковать чужими жизнями, и въехала вместе с пассажиром в столб у дороги. Хотела вместе с мужем умереть. Он ее мучил страшно. И вообще, что это за разговоры по обсуждению приказов? Было велено дать Софье «ее» мужчину. А не хорошего человека. Так что он ее и есть «ее». Парный.

– И чего они сходят все с ума? – Ну, синие глаза, русые волосы, маленький нос и большие губы – этот портрет сейчас искусственно воспроизведен у каждой второй молодой девицы, нашедшей спонсора.

Просто у Сонечки в глазах есть глубина. Но ее нужно выстрадать.

И еще Ангел был единственным читателем стихов Софьи. И пока все они были очень умными и не о любви.

Первые зарифмованные строчки девочка написала после похорон родителей.

Это ночью, когда их подопечные смотрят заранее подготовленные сны, Хранители снова собрались вместе. И Ангел Сони прочел им эти строки. На этот раз на закрытой на зиму террасе ресторана на крыше московского небоскреба.

После всех неотложных дел у Ангелов, наконец, появилась возможность перемотать назад сюжет жизни Софьи, которая сперва была Воробьева, а потом стала Орлова.

Никто не говорил этого вслух, но все же они для себя хотели бы понять, что она, в конце концов, за птица, и почему именно ей решено было дать второй шанс в жизни.

Услышав про второй шанс, Ангел юной поэтессы припомнил и прочел собравшимся другие ее стихи. Соня их никому никогда не показывала. Да и вообще она всегда была малообщительным человеком. Поэтому взгляды на жизнь не декларировала вслух. И узнать о ней больше можно только из стихов, которые слагались в ее голове во всех важных ситуациях:

Уселися грузные тучи

На синенький пуфик небес

Пружины-деревья прогнулись, скатилась лавина дождя

И осени тихая грусть превратилась в отчаяние ноября.

Пока…

повязанная белой шалью,

по тротуарам, бедная, скользя

Все прибрала и все «пообвязала»

простая служащая женщина – Зима.

Казалось, все теперь пойдет прекрасно

И все случится с чистого листа.

Но быстро исчезает красота:

Под снегом снова мусор проступает,

По прежним стежкам тропки пробивают.

И каждый этой жизни миг

Опять всего лишь только черновик…

Ангелам стихи понравились. Они искренне зааплодировали.

<strikethrough>Ты никак поэтом был раньше на Земле, коллега, и сам напел девчонке эти строки?</strikethrough>

Подколол Ангела Софьи Ангел Клода.

Но Хранитель ответил совершенно серьезно:

– Сочинение, как и любое творчество – всегда идет снизу вверх – от людей на небо, а не наоборот. Так в людях реализуется ген творца, создателя.

Ангелу Жиз не зря показалось, что на счет личности Софьи мнения на небесах сильно разнятся.